Время мира

Разумеется, памфлетисты вволю этим наслаждались, без конца споря об истинных причинах этого положения и средствах к его исправлению. Спорщики, однако, сходились в одном пункте: надлежит-де оздоровить денежное обращение, переплавить серебряную монету. Но будет ли новая монета перечеканена той же стоимостью, что монета елизаветинская?

Или будет подвергнута предварительной девальвации? Еще один вопрос внушал беспокойство: кто оплатит огромные расходы на эту операцию, очень обременительные в первом случае и, вполне очевидно, меньшие во втором? То, что секретарь Казначейства Уильям Лаунд²⁸⁴

был сторонником 20-процентной девальвации, объяснялось среди прочих причин тем, что он защищал финансы государства. Самый известный из его противников — Джон Локк, врач, философ и экономист, — наперекор стихиям защищал незыблемость фунта, каковой должен был оставаться «неизменяемой базовой единицей» ²⁸⁵. Может статься, что в такой же мере, как здравую политику, он защищал права собственников, действительность контрактов, неприкосновенность капиталов, предоставленных взаймы государству, — в общем, немногочисленное господствовавшее общество. Но почему же именно мнение Джона Локка возобладало над мнением секретаря Казначейства?

Несомненно, следует подумать о том факте, что правительство бывшего Вильгельма Оранского, ставшего королем Английским, столкнувшись с серьезными финансовыми затруднениями, втянулось в политику займов и долгосрочных долгов, политику для Англии необычную, которая вызывала критику и недоверие большинства англичан. Тем более, что новый король был голландец, а среди кредиторов государства находились амстердамские заимодавцы, начавшие вкладывать капиталы в акции и в государственные ценные бумаги королевства. Государству необходим был бесспорный, неоспоримый кредит, дабы продолжать пока еще малопопулярную политику крупных займов, дабы не поставить в затруднительное положение новый банк, капиталы которого, будучи едва лишь собранными, оказались отданы взаймы государству. Это, вероятно, наилучшее объяснение решения правительства отказаться от девальвации и, несмотря на трудности, пойти на дорогостоящее решение, предлагавшееся Джоном Локком и с великой поспешностью одобренное палатой общин и палатой лордов в январе 1696 г. Все затраты на громадную операцию по переплавке монеты (7 млн. фунтов) легли на государство, уже обремененное войной. Но цель была достигнута: котировка фунта в Амстердаме, признак вновь обретенного доверия, поднялась, цены в Англии принялись благоразумно снижаться, и английские ценные бумаги быстро умножились в числе на лондонском и амстердамском рынках.

Едва только проблема была улажена, как обозначилась новая напряженность, провозвестница будущего принятия золотого стандарта, столь медленно наступавшего официально, навязываемого упрямством фактов, а не сознательным размышлением²⁸⁶. В самом деле, серебро будет обороняться долго. При таких адвокатах, как Джон Локк, для которого эталон-серебро был неоспоримо самым удобным, всего лучше приспособленным к жизни обменов. «Предоставьте золоту, как и прочим товарам, отыскивать свой собственный курс

» («Let Gold, as others commodities, find its own Rate»), — говорил он²⁸⁷

. Это не было именно тем, что сделали, потому, впрочем, что гинея (котировка которой зависела попросту от решения короля) была произвольно зафиксирована на уровне 22 серебряных шиллингов, которые, конечно, были ее «свободной» ценой на рынке, но до кризиса. А ведь теперь речь шла о 22 шиллингах доброй монетой, так что соотношение золото/серебро установилось как 1 к 15,9, и золото разом оказалось завышено в цене: в самом деле, в Голландии соотношение было всего лишь 1 к 15. Итак, желтый металл потек в Англию, чтобы там повыситься в цене, а совсем новые серебряные монеты двинулись в противоположном направлении. После нового вмешательства Джона Локка гинея, правда, была сведена к 21 шиллингу 6 пенсам (в 1698 г.), но этого было еще недостаточно, чтобы воспрепятствовать продолжению двойного потока. Даже после нового понижения до 21 шиллинга в 1717 г., на сей раз после вмешательства Ньютона, бывшего начальником Монетного двора, соотношение 1 к 15,21 все еще завышало цену желтого металла, и Англия упорно продолжала экспортировать серебро и быть целью устремлений монет золотых.

_{Стадо быков и овец в Сохо в конце XVIII в. Фото Снарк Интернэшнл.}