Время обрабатывать камни

Вот тут то и появлялось главное «но» — время. Сколько его у нас было до того момента, как мы столкнемся с агрессором? Успеем ли численно вырасти достаточно для того, чтобы с этой агрессией справиться? Экспертом по местной демографии тоже была Снежана. И вот что она сообщила, а я, по ходу ее рассказа, продолжал делать подсчеты. Такое обильное появление переселенцев, как перед нашествием ящеров, явление достаточно редкое. Оно всегда следует после долго продолжающегося почти полного отсутствия новоприбывших. Обычный «прирост» около 1 человека в «дождь». При дефиците, продолжающемся примерно 10 «дождей», 2—3 человека за весь период, если их еще удастся найти. Потом «всплеск», человек 40—50 сразу, потом опять «обычный» период. А вот его, «обычного» периода, длительность может быть очень разная и совершенно непредсказуемая. Многое еще зависит от тщательности поисков и охваченной ими территории. Искать лучше всего на границе луга и леса, там и появления чаще происходят, и появившиеся имеют свойство к этой опушке, уже самостоятельно, выходить. Наблюдение правильное, я тоже именно так и сделал в свое время. Да, «дождь» — это единственный здесь циклический показатель времени, за отсутствием времен года и смены дня и ночи. По земным единицам измерения «дождь» что-то около 4—5 суток124

. Да, задачка! Слишком много вариативности в переменных. Если отбросить экстремумы, как взаимогасящие друг друга, и принять «обычную» частоту появления, то получается… Плохо получается — человек 8 за аналог земного месяца, или 100 в год. Правда, ниаи в «обычное» время искали не очень активно, даже вообще не искали — кто сам придет или случайно наткнется, тот пусть и будет. Цель максимально быстрого роста населения и роста вообще ими никогда не ставилась. Хватало бы Камню и достаточно. Окружающие территории постоянно не прочесывались. Ниаи, жившие в поселке до нас, ограничивались в поисках линией границы леса и луга протяженностью 20 км. Да, считать надо именно так, а не по площади. Переселенцы с окружающих территорий выходили именно сюда, а то, что я «зарезервировал» под наше государство территорию в 20 раз большую, автоматического увеличения прироста в те же самые 20 раз не давало. И для поиска тоже нужны были люди, которых у нас пока было совсем мало. Это и было главным ограничивающим фактором. Максимум, что мы могли сделать с нашим теперешним населением — увеличить эту полосу поисков до 40 км, что даст 200 человек в год. Этого совершенно недостаточно для создания многочисленной армии, соответствующей по силе нашим потенциальным противникам, да и не было у нас даже и этого одного года. Экспедиции за солью ниаи устраивали раз в два-три месяца. Одну мы сможем разгромить, пусть еще пара месяцев у нас будет, пока организуют и отправят уже целенаправленную атаку на наш поселок. Максимум полгода, вот и весь наш резерв по времени. Население к этому моменту составит 150 человек, то есть, 70—80 комбатантов. Время нового появления «каменнокожих» предсказать было сложнее, но это гадание было уже излишним, одних ниаи нам вполне хватит.

Размышлял я вслух и когда закончил, воцарилось тягостное молчание. Как я уже говорил, отсутствием сообразительности «дикари» отнюдь не страдали. Полная бесперспективность ситуации была всем понятна. Особенно тяжелым было ощущение контраста. Только что мы одержали блистательную и почти бескровную победу над огромной стаей ящеров. Все жители поселка были воодушевлены, уверены в нашей непобедимости и ждали от жизни самых радужных перспектив, радовались, влюблялись, женились и выходили замуж. Но скучная и грустная наука, математика, неопровержимо доказывала, что победа, спокойствие, светлое будущее, даже сама жизнь — не более, чем обман и иллюзия, флуктуация, короткая вспышка света, мелькнувшая и погасшая во мраке простейшей экстраполяции динамики развития событий. Нам оставалось, самое большее, полгода. И даже не полгода счастливой и спокойной жизни, а полгода напряженной, неравной борьбы без единого шанса на победу.

— Умеешь ты поднять настроение, — Анжела резюмировала мои выкладки и замолчала. А что тут можно еще сказать?

Я втайне надеялся, что где-нибудь допустил грубую ошибку в подсчетах и с надеждой посмотрел на Юру, что-то бубнившего себе под нос, он явно проверял правильность моих выводов.

— Нет, не получается, — наконец изрек он, — даже если все исходные данные принять в максимально благоприятных для нас значениях, что совершенно невероятно, …нет, не получается.

Я перевел взгляд на Каучаториши. Может быть, я не ошибся в арифметике, но неправильно учел наши военные возможности?