Время обрабатывать камни

Удивительно, но Пуатошричи даже не пришлось откачивать. Краснокожему хватило хладнокровия не поддаться панике и не наглотаться воды, а затем он со спокойствием законченного фаталиста отдался во власть своей спасительницы, ничем ей не помогая, правда, но и не мешая. Стресс он, однако, пережил очень приличный. Чаокота уселся на дно катамарана, пребывая в некоей прострации, и ни на что не реагировал, лишь машинально поглаживая устроившуюся у него на коленях девушку. Теперь, когда угроза быть два раза съеденной и один раз утонуть, осталась позади, она, проявившая столько самоотверженности и решительности в момент опасности, безудержно рыдала, прижимаясь к мощной груди краснокожего. Мне хотелось ее об очень многом расспросить, мне показалось, что я ее узнал. Но с этим пришлось обождать, в ее теперешнем состоянии это было совершенно бесполезно. Специально успокаивать наших спасенных тоже не пришлось. Они постепенно оживали, обретая взаимную поддержку в объятиях друг друга. В глазах чаокота постепенно появилось осмысленное выражение, а Даша, теперь я был абсолютно точно уверен, что это именно она, уже не рыдала, а лишь тихонько всхлипывала, уткнувшись носиком в плечо Пуатошричи. Растащить этих двоих пока не представлялось возможным, впрочем, никто этого делать и не пытался.

Само чудесное спасение и его обстоятельства всех нас немного выбили из колеи и заставили на время забыть обо всем другом. Но постепенно мы вспомнили об изначальной цели нашей экспедиции и направились на помощь второму, тоже уже отчалившему, катамарану. Его экипаж не стал спешить вслед за нами, совершенно справедливо рассудив, что мы и сами справимся. Теперь же он, с переменным успехом, боролся с двумя огромными стволами. Сложность заключалась в том, что их нужно было надежно обвязать веревками, чтобы стало возможным их буксировать, делать это нужно было в воде, плавая и ныряя, а одному Юре с этим было справиться сложновато, хотя он, в отличие от меня, плавал довольно прилично. Совместными усилиями мы, наконец, обуздали вертлявые деревья и начали буксировать их к фарватеру между островами.

Тем временем, к Даше уже полностью вернулось самообладание и стало возможным с нею поговорить. Можно было только поражаться ее везению и характеру, только их сочетание позволило ей выжить. Она попала сюда примерно одновременно со мной, но на левый берег реки, километров на 200 выше по течению. Тут ей повезло сразу дважды. Во-первых, она оказалась именно на берегу реки, редко посещаемом хищниками, а не в глубине леса, где их было множество, а, во-вторых, чуть ниже по течению, чем поселения ниаи, так что опасность быть ими пойманной ей тоже не угрожала. Даша надеялась выйти к людям и решила двигаться по берегу вниз по течению реки, что было совершенно логично. Питалась она ягодами прибрежных кустов и изредка немного удалялась от берега, собирая там яблокосы. Спала она, забравшись в самые густые заросли. Пару раз до встречи с нами она уже видела рапторов. В первый раз ей показалось подозрительным шевеление ветвей, и она оплыла опасное место по реке, уже из воды увидев ящеров, лакомившихся ягодами. Во второй раз обнаружили ее уже сами хищники, спящую. Ее спасло то, что она предусмотрительно забиралась в самую гущу, так что добраться до нее, быстро и не произведя при этом огромного количества шума, было невозможно. Треск ломаемых веток продиравшимся через кусты ящером ее разбудил, и она успела добежать до воды. Плавала она прекрасно и это, уже трижды, с учетом последнего ее приключения, свидетелями и участниками которого мы были, спасало ей жизнь. В самом конце своего путешествия, увидев, наконец, людей, то есть, нас, она так обрадовалась, что потеряла бдительность и, сломя голову, напрямик, бросилась навстречу, боясь, что мы не заметим ее и уплывем. Поэтому-то она и не увидела ящеров, направлявшихся в ту же сторону. Девушка, выжившая в полном опасностей мире, могла вызывать только уважение, но моим преобладающим чувством стало удивление, и даже не от ее приключений. Впрочем, начну с начала.