Время перемен

В комнате сидели двое полицейских с сержантскими нашивками. У Артёма сразу возникла уверенность, что они не прибыли по вызову, а находятся здесь достаточно долго. Достаточно долго, чтобы опустошить стоявшие на столе тарелки.

— Вот, — сказал старший охранник. — Назвался: Грива Артём. Устроил драку с применением оружия. Есть пострадавшие.

Полицейские поглядели на него без всякого интереса.

— Вы признаете обвинение? — спросил один из них.

— Нет! — отрезал Артём.

— Где его оружие?

— Выбросил, — сказал охранник.

— Где его документы?

— Отсутствуют.

— Моя карточка осталась в идентификаторе стола! — перебил Грива.

— Проверим.

— Довожу до вашего сведения, что я не подлежу юрисдикции гражданских властей! — холодно произнес Грива.

— Ишь ты! — полицейский усмехнулся. — Заявление отклоняется как необоснованное.

— Я требую, чтобы вы связались с секретариатом Императорского Совета! — чеканя каждое слово, произнес Грива.

— А почему не с самим Государем? — насмешливо спросил старший охранник, но молчавший до сих пор полицейский слегка озаботился.

— Вы — служащий Императорского Двора?

— Нет.

— Отказано, — равнодушно произнес первый полицейский, достал карманный компьютер и принялся вводить данные. — Вызывай вертушку, — сказал он второму. — Пусть заберут арестованного. И надень на него наручники.

— Я имею право на один вызов, — сказал Артём.

У него возникло странное ощущение нереальности. Такого просто не могло происходить в России. Где-нибудь в Чикаго или Кейптауне — да, но не в Северной столице Российской империи!

— В вызове отказано, — флегматично ответил первый полицейский.

— Это закон! — резко произнес Грива.

— Закон здесь я, — сказал полицейский.

— Да пусть звонит! — вступился его коллега.

Артём инициировал телек на браслете, набрал номер Сучкова.

— Ваня, — сказал он. — Я арестован. В «Орфее». Обвинение фабрикуется.

— Что?! Ты шутишь!

— Нет.

— Кто произвел арест?

— Полицейский городской службы. Бляха номер… — он посмотрел на первого стража порядка. — …2346.

— Достаточно! — полицейский вскочил, сорвал с руки Артёма коммуникационный браслет и швырнул его на стол.

В дверях появился один из «пострадавших».

— Вот, нашли, — сказал он, шамкая разбитой губой, и положил на стол дешевый кастет китайского производства.

За ним в комнату вошли еще четверо. Все — из команды «бердышей».

Второй полицейский компьютерным стилом поднял браслет.

— Ваш? — спросил он у Артёма.

— Нет!

— Пусть примерит! — потребовал старший охранник.

— Не собираюсь.

— Надо заставить! — заявил охранник.

— Еще успеем, — сказал полицейский, продолжая набивать данные. — Начинай опрос потерпевших, — сказал он напарнику.

Первым высказался парень, пристававший к кореянке. Предъявил личною карточку и сообщил, что задержанный неожиданно напал на него, когда он разговаривал с девушкой, избил и сбросил с яруса.

— Чушь! — перебил Грива. — Я предъявляю этому гражданину обвинение в оскорблении расового достоинства.

Полицейский оторвался от клавишей. Оскорбление расового и национального достоинства считалось «конституционным», следовательно, достаточно серьезным.

— Уточните! — потребовал полицейский.

— Этот человек назвал девушку азиатского происхождения «косоглазой».

— Так она и есть косоглазая! — возмутился старший охранник.

— Помолчи! — резко оборвал его полицейский. — Эта девушка сделала заявление? Где она сама?

— Нету, — насмешливо сказал охранник, он уже сориентировался. — А может, и не было?

— По закону обвинение может быть предъявлено свидетелем, — сказал Грива.

— Да ты придумал эту косоглазую! — заявил старший охранник.

— Всё, — сказал полицейский. — Обвинение отклоняется в связи с недоказанностью существования потерпевшей.

Пол под ногами слегка вздрогнул.

— Вертушка прибыла, — сказал второй полицейский. — Давай, распечатай сопроводительную. Сейчас его заберут.

Он ошибся.

В комнату вошли не патрульные сопровождения, а подполковник Сучков в черно-серебряном великолепии жандармского офицерского мундира и несколько более тусклый подполковник городской полиции.

Сучков держался с надменным высокомерием, выражение лица подполковника не сулило его подчиненным ничего хорошего.

— Этот человек, — ледяным голосом произнес Иван, — является сотрудником Комитета по выявлению и пресечению несанкционированных научных ислледований Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции. Его зовут Артём Алексеевич Грива, а его ранг и привилегии соответствуют рангу и привилегиям младшего камергера Императорского Двора!

В наступившей внезапно тишине кто-то нервно сглотнул.

— Немедленно освободить! — прорычал прибывший с Сучковым подполковник.

Оба полицейских кинулись к Артёму одновременно, первый даже уронил на пол компьютер. Но все равно опоздал. Он был дальше.

— Кто произвел задержание? — дрожащим от ярости голосом осведомился подполковник.

— Я! — мужественно принял огонь на себя первый полицейский.

— Вы отстранены от несения службы! Сдать бляху и оружие!

— Я не знал…

— Ложь, — сухо сказал Артём.

— Он ничего не сказал! — вступился за полицейского старший охранник.

Лучше ему было бы незаметно испариться.