Время перемен

— Да, — согласился я. — Но с реальными, сударь, еще хуже. Два, четыре, восемь. А к концу года будет не меньше шестнадцати.

— Да пусть хоть двадцать! — отмахнулся Сучков. — Для шестимиллионного города… — попытался вернуться к своей информации.

Но я не дал.

— Дважды два — четыре, — сказал я. — Четырежды четыре — шестнадцать. Шестнадцать на шестнадцать — двести пятьдесят шесть… Ваня, это тенденция! Неужели никто из ваших аналитиков ее не зацепил?

Мой друг потер виски — наверняка со вчерашней ночи так и не ложился.

— Артём, — сказал он. — Мы не занимается самоубийствами. Мы даже убийствами занимается только тогда, когда замешана политика или нарушена Конституция. Здоровье населения — это Департамент здравоохранения, если ты еще не забыл.

— Не забыл, — сказал я. — Приложи пальчик.

— Это что? — он уставился на документ, который выполз на его дисплей, нахально потеснив оперативную информацию.

— Это, Ваня, мой допуск к служебной информации.

— Зачем? — удивился мой односкамеечник.

— Затем, что я собираюсь привлечь кое-чье внимание к этому делу и хочу, чтобы все было законно. Я теперь твой внештатный консультант. Визируй, не парься.

Ваня прижал палец к идентификатору и быстро согнал мою бумажку. Что и требовалось. Я тут же набрал номер Императорской Канцелярии. Причем воспользовался камергерскими привилегиями и вызвал Секретариат, минуя Приемную.

Ответили мне не сразу. Прошло минуты три-четыре, пока на моем экране высветилось лицо. И не просто лицо, а Лицо. Первый заместитель Секретаря Императорского Совета действительный тайный советник Вершин. Лично.

— Ваше Высокопревосходительство! — я был, мягко говоря, удивлен.

— Здравствуйте, майор Грива! — чопорно произнес он. — От имени Императорского Совета приношу вам извинения за вчерашний инцидент! Заверяю вас, что виновные в преступлении против подданного Российской империи будут строго наказаны!

Намек прозрачнее некуда. Подданный Российской империи, а не сотрудник «Алладина». Не международный скандал, а дело, так сказать, домашнего свойства. Однако мне как подданному было очень приятно узнать, что информационные каналы российской государственной машины работают без перебоев.

— Сожалею, — сказал я, — что столь незначительный эпизод отнял время у вашего высокопревосходительства. Сам я никогда не осмелился бы посягнуть на внимание столь занятого человека, как вы, ваше высокопревосходительство. Мой вызов не имеет отношения к вчерашнему инциденту. Я только хочу довести до сведения Секретариата некую социальную информацию, и принять ее может лицо куда меньшего ранга, чем вы, ваше превосходительство!

— Излагайте, майор, — прервал меня советник. — Даю вам пять минут.

Я уложился в одну. И еще одну минуту обосновывал, почему я не обратился в Департамент здравоохранения.

— Какова вероятность, что это — проявление феномена спонтанной деструкции? — спросил Вершин.

— Не более нескольких процентов, — честно ответил я. — Если я свяжусь со своим начальством и оно подключит наших аналитиков, вы, ваше высокопревосходительство, получите более обоснованный ответ.

— Думаю, пока в этом нет необходимости, — задумчиво произнес советник. — Я свяжусь с директором Департамента территорий. Пусть разбираются. Благодарю за службу, майор! — он улыбнулся.

— Служу Государю и России, — ответил я без улыбки.

Да, я сотрудник «Алладина», но это не значит, что я больше не служу своей Родине!

Я не стал докладывать начальству о своих предположениях. Во-первых, потому, что хотел дать шанс нашим самостоятельно разобраться в проблеме, во-вторых, потому, что все, что со мной происходит, в любом случае фиксируется в информационных базах «Алладина». Если компьютер решит, что моя догадка имеет основания, то он самостоятельно отправит сообщение в аналитическую группу. И его рассмотрят в общем порядке. А вот рапорт офицера моего уровня прошел бы в порядке приоритетном, что в данном случае совсем не обязательно.