Время перемен

— Подполковник, — сказал Грива. — Я предъявляю этому гражданину обвинение в нарушении конституционных прав гражданина Российской империи. Я предъявляю этому гражданину косвенное обвинение в нарушении конституционных прав временно проживающего на территории Российской империи. Я обвиняю этого гражданина, — он указал на пристававшего к кореянке парня, — в прямом нарушении конституционых прав временно проживающих. Я обвиняю присутствующих здесь людей, кроме вас, разумеется, — Грива слегка поклонился подполковнику, — в сговоре, имеющем целью опорочить представителя Международного Совета Безопасности, — он коснулся ладонью груди, — что непосредственно затрагивает честь Государства Российского и, — тут он сделал вескую паузу, — …учитывая мой ранг, лично Государя Императора!

Лица обвиненных выразили весь спектр чувств: от тихой паники до крайнего ужаса.

Даже подполковник Сучков был несколько удивлен. Но решил: раз Грива выдвинул столь суровое обвинение, значит, у него есть основания.

— Вы можете представить доказательства? — задал он формальный вопрос.

— Да, — ответил Артём.

Он взял со стола и передал Ивану свой браслет. — Здесь содержится устройство, постоянно коммутирующее с базовым компьютером Комитета. Через линию Управления по связям Департамента внешней разведки составьте запрос по интервалу времени от девятнадцати часов до настоящего момента, я его завизирую, и вам передадут полную видео- и звукозапись происшедшего.

— Этого не может быть! — вырвалось у охранника.

— Может, — сухо произнес Сучков. — Таковы правила для всех сотрудников «Алладина». Так что рекомендую вам, обвиняемый, немедленно оформить признание. Без привлечения адвоката. Это зачтется. Подполковник! Спасибо вам за помощь. Моя служба берет расследование на себя. Это государственное дело!

— Я понимаю, — кисло сказал подполковник. — Всегда рад помочь.

Честно говоря, оснований для радости у него не было. Обвинения, предъявленные подчиненным, по уставу непосредственно касались и самого начальника.

Глава двенадцатая

СЛАВЯНСКАЯ СТАРИНА

— Удивительно, — произнес Сучков. — Так издермилось заведение, а рыбу по-невски они все еще готовят неплохо.

— Так повар же старый, — сказал Грива. — Кушай, Ванятка. И вспомни, как сегодня говорил: хватит с меня даров моря!

— Ошибаетесь, кадет Грива! — ухмыльнулся Сучков. — Судак — рыба речная, — отщипнул еще кусочек, прожевал и вздохнул тяжко. — Э-эх, не спать мне сегодня! Так хоть покушаю, пока молодежь трудится.

«Молодежь», несколько десятков оперативников, причем не только подчиненных Сучкову жандармов из Департамента территорий, но и подключенных к делу полицейских из Департамента общественной безопасности, в бешеном темпе проводили, как говорят в «Алладине», резекцию и санирование объекта. Персонал и посетители, «разобранные» по отдельным кабинетам, предназначенным вовсе не для допросов, ясное дело, но очень удобным благодаря стопроцентной звукоизоляции, потея от испуга, выкладывали все, что знали и не знали. Беседовали с ними люди Сучкова, поскольку черные жандармские мундиры в сознании рядового гражданина усилиями СМИ прочно ассоциировались с Родиной и Государем. У полицейских, возглавляемых однокашником Гривы и Сучкова Валерой Жареным, то есть подполковником Жареным, тоже был неплохой имидж, но послабее. Поэтому они занимались «обеспечением», а сам Жареный в настоящий момент скармливал отредактированную версию событий представителям прессы. В его подаче дело выглядело просто и незамысловато. Журналисты, разумеется, в простоту не верили, поскольку успели заметить черные мундиры, но каверзных вопросов не задавали. Это были приглашенные журналисты, понимающие, что далеко не все материалы следствия нужно обнародовать по гало. Придет время, их пригласят снова и расскажут все как есть. Когда следствие будет закончено. Тех же, кто окажется недостаточно сдержанным, больше не пригласят.

— Думаю, часа через два у нас уже будет общая картина, — заметил Сучков, на чей личный модуль сливались результаты наиболее интересных «бесед».