Время шипов

Простой тонкий клинок из темной стали. Никаких украшений, ничего лишнего. Ничего, что отвлекало бы от главного – причинять боль. Ей.

Селль всхлипнула, когда нож все так же неторопливо пошел вниз, и попыталась снова провалиться в беспамятство, спрятавшись от этого ужаса хотя бы там. Но уже понимая – не позволят. Не для того ее сюда уложили, чтобы дать сбежать в небытие. Те, кто это сделал, нацелились получить ее боли и ее ужаса по полной. И получат. Помешать этому она не в силах. Никто не в силах…

Второй надрез прошел рядом с первым, почти вплотную. И тут же, без паузы, сделали еще один – теперь поперек, от плеча к плечу.

От новой жуткой волны, накрывшей с головой, Ленро задохнулась – повторение боли не сделало ее привычней. Наоборот. Ожидание неизбежного лишь добавило ощущениям красок, и без того явно лишних. И она вдруг поняла, что подошла сейчас к какой-то своей, внутренней грани, которую осталось лишь переступить. А нож, поднявшийся в четвертый раз, помог это сделать. Что-то в ней стронулось. Какая-то душная волна начала подниматься из самой глубины, чтобы…

Да! Больше Селль не собиралась держать себя в руках. Пришло время дать свободу всему, что в ней было. Разом. Ровно так, как уже делала пару раз в своей жизни. И она дала. Выдохнула и отпустила себя. А взамен пришло спокойствие – ощущения словно ушли куда-то… притупились… Прежде всего боль – она вдруг стала почти терпимой. Тот, кто держал нож, жадно, рывком подался вперед, надеясь разглядеть что-то у нее в зрачках, и…

Именно это его и спасло. Зато, похоже, стоило жизни подручному, читавшему ритуал. Бубнеж прервался вскриком, звуком падения массивного тела и затих – сразу после того, как где-то слева раздались два громких хлопка, гулким эхом прокатившиеся от стены к стене.

Выстрелы. Даже на алтаре и даже в таком состоянии ошибиться Ленро не могла. Снайпер все-таки.

И тут же пахнуло резкой вонью страха – та сволочь, что пряталась под балахоном, сориентировалась мгновенно, оказавшись к ней вплотную. Нож больше не выписывал линий у Селль на груди, теперь он банально холодил ей горло, словно выкидуха какой-нибудь мелкой швали из подворотни. Одно движение – и для Ленро все кончится.

Она бы дернулась. Если б могла.

– Думаю, господа, вам все же стоит притормозить, – в наступившей тишине это прозвучало еще одним выстрелом.

Селль слишком хорошо знала этот голос, чтобы поверить в его реальность: не здесь и не сейчас. Но галлюцинация ей понравилась – слушала бы и слушала. И тот действительно зазвучал снова – в аж звенящем после выстрелов воздухе:

– Прекращайте с этим, говорю. Прямо сейчас. Иначе рискуете огрести совсем не то, чего добиваетесь.

– Что? – А вот в этом голосе, который она сегодня тоже слышала – из-под балахона, – брезгливости вдруг как-то поубавилось. Растерянность ее задавила.

– В смысле, «что»? Мне-то откуда знать? Хотя догадаться, конечно, не слишком трудно. А потому предупреждаю: продолжите – получите совсем противоположное. Гарантирую.

– Что? – богатством реплик собеседник явно не страдал. И не собирался.

– Она же светлая, – терпеливо ответили на очередной дурацкий вопрос. – А ритуал расписан под темную силу. При таком раскладе наворотить можно исключительно странного, а вовсе не того, чего вам хочется. Поэтому быстренько развязывайте барышню и проваливайте отсюда. Я, так и быть, подотру потом все, что вы тут успели напачкать.

– Уже темная, – голос в третий раз поменял окраску, став теперь уверенным, чуть ли не вальяжным. – Она теперь темная, князь Фаэлир. Странно, правда? И мы ведь не дети, чтобы так ошибиться.

– Выходит, как раз они, раз ошиблись. Я, кстати, давно заметил, что с логикой у вас не все ладно.

Вот только после этой реплики Ленро всерьез задумалась – а не слишком ли оно реально для галлюцинации? Может, все-таки приоткрыть глаза и глянуть? Хотя бы один? Для начала? Но определиться с этим так и не успела, господин в балахоне заговорил над самым ухом, сбивая ее с мысли:

– Князь, я, конечно, польщен таким визитом, но хотелось бы знать…

– За какие заслуги вам эта честь?

Глаза она все-таки распахнула, не выдержала. Сразу оба. И тут же задумалась о другом: о нимбах. Селль не была уверена, бывают ли они у адовых бесов, но вот конкретно этому такое сияние пошло бы вполне. Воображение, подстегнутое болью, сразу его и подрисовало. Красненьким. Получилось на загляденье красиво, хоть и мрачновато. Любовалась бы и любовалась…

– Да. Примерно это я и хотел спросить, – все еще вальяжно согласился с темным чуть приглушенный капюшоном голос. – Надеетесь сорвать и этот ритуал?

– Ритуал я вам, конечно, сорву. А вы меня еще благодарить станете, когда поймете, какого дерьма едва не наворотили…

– Дерьма? – кажется, собеседник не вполне поверил, что услышал именно это.

– Нельзя кидать на алтарь светлых, не переставив вектора! – раздражение прорвалось наконец в нарочито спокойном тоне Арделана. Словно до этого беседа велась в каком-нибудь светском салоне, а не над почти зарезанной девушкой с ножом у горла.

– Она темная! – второй голос тоже зазвучал злее. – Прекращайте нести чушь!