Время вороньих песен

Глаза. Он еще в первый раз, когда увидел ее в Дат-Кронен, удивился, что бывает такой цвет – глубокий синий, настолько темный, что кажется черным. 

Она… радовалась. Встрече? Вряд ли.

– Здравствуйте, Уорен. – словно издалека, глухим эхом, прозвучал ее голос, странно коверкающий имя. – Сегодня чудная погода, не правда ли?

Она смотрела. Долго. Целых две секунды. Потом он моргнул, потому что снежинка попала в глаз, и отвернулся, чтобы не видеть таких же снежинок, тающих на ее лице, так похожих на слезы.

Хотел уйти. Спустился, в сердцах пнув деревянную распорку с предупреждением, уставился на груду дощечек, развернулся, снова поднялся по ступенькам и стал так, чтобы его не было видно от входа.

Так и пробыл на крыльце, прячась в тени колонн от взглядов, а хотелось – от себя. Не вышел даже, когда ее вывели, но слышал последнюю просьбу. Долго, почти до сумерек стоял в тени и следил за мечущимися в кронах тополей двумя вороньими стаями. Потом вышел на дорогу, поймал экипаж и назвал адрес лавки.

7. Эру

Он понял, что попал в петлю, когда дорога снова вывела к развилке с провалом колодца. Увязавшийся пару сон-явей назад Двуликий белой вороной уселся на лезвие Карателя и мерзко поскребывал красными когтями по выступам граней. Выбраться из петли можно было только устранив причину ее образования или найти узловую точку, а значит придется нырнуть в колодец. Ядро провала тянуло силу междумирья, там даже свет вяз. Кое-где это считали тоннелем-переходом, пространственными вратами, но это было не совсем так, совсем не так и просто было. Эру свернул вокруг себя сферу отрицания и нырнул.

Мирок оказался омерзительно гадостный, уж на что Эру был не брезглив. Но не лишенные дара жалкие существа, населяющие его, вызывали это ощущение – жизнь всегда свое возьмет, так или иначе – причина крылась в мертвом железе. Здесь оно было буквально повсюду. Плавало, летало, мчалось по дорогам, перегоняло энергию от одного поселения в другое, они… люди, даже ели с него, некоторые им себя украшали. Оно было в воде, которую они пили, и в крови, что бежала по их жилам, такой же красной, как у всего живого. И именно это лишало их возможности пользоваться крохами силы мира, придавленной железным гнетом. А глупые существа самоубийственно продолжали тащить мертвое железо на поверхность, стягивая узел петли.

Шагнув со звездной тропы Эру оказался на высокой скале с плоской вершиной, прямыми и отвесными склонами, по которым словно гребнем прошлись, оставив борозды. Она родилась очень давно под водой от подземного извержения, и Эру умилили витающие вокруг нее образы и прозвания. Самым звучным было Скала Демона. Но это все праздное, нужно думать, как разрушить узел и выбираться из петли. Отсюда стяжка была настолько плотной, что практически изолировала мир от общей ветви, спутав не только потоки сил, но и время.

Решив остаться на скале – было удобно и никто не мешал – Эру подключился к информационному потоку мира и понял, что откатить развитие до начала активного использования мертвого железа у него не хватит сил, учитывая, что восполнить эти силы будет негде. Не ловить же разлитые капли, сидя на скале, пока ее снова водой не накроет. Таких энергетически насыщенных, на фоне общего запустения, мест в мире было несколько. Часть темных (некромантов бы позабавило название одного и них – Треугольник), часть светлых и несколько нейтральных. Скала оказалась как раз нейтральной. Можно было спокойно заняться поиском Нити.

В каждом из миров существуют души-отражения, связанные со своими близнецами. Их путь и облик одинаков. Они рождаются через определенные периоды времени и снова, и снова повторяют пройденное их предшественниками. Как только исчезает одна, появляется другая, чтобы возродится из пепла предыдущей. Они – Нити, то, что держит миры на грозди мироздания, связывает между собой и не дает кануть в бездной пустоте. Эру нужна была такая Нить, достаточно сильная и готовая вот-вот оборваться. Толчок, начальный импульс, чтобы разбить узел петли и вырваться обратно на звездные пути.

Явился осколок сути Ловца Душ и долго кружил над ним вороньей стаей, подглядывая сонмом глаз и смеялся хриплыми каркающими голосами. Эру бы и сам посмеялся. За период времени, что он здесь, облик успел многократно смениться – слишком многим образам местные живые отсылали свои чаяния. Особенно позабавил странный мужик в красном плаще и синем костюме с надетым поверх бельем. Но отвлекаться на внешнее, да еще тратить на это силы… Эру сел, сложил руки в знаки концентрации и прежде, чем слиться с миром, заметил, как стал значительно ниже ростом, а вместо синего костюма и плаща на нем теперь выгоревшая оранжевая простыня.

К моменту, когда он нашел подходящую Нить, сфера отрицания значительно истончилась, частично поглощенная вечно голодным миром. Следовало поторопиться. Вечный очертил окно портала, шагнул и в мгновение перехода почувствовал дрожь мироздания. Кто-то призывал Изначальную.