Всадник без головы

After a craftily worded preface, in which he declares his reluctance to make the exposure, he ends by telling all: the scene in the garden; the quarrel; the departure of Gerald, which he describes as having been accompanied by a threat; his being followed by Henry; everything but the true motive for this following, and his own course of action throughout.	После лицемерного вступления, в котором Колхаун выражает сожаление, что ему приходится говорить об этом, он рассказывает о свидании в саду, о ссоре, об уходе Джеральда, причем заявляет, что он ушел угрожая; о том, что Генри поехал догонять мустангера; он не рассказывает только об истинной причине, заставившей юношу поехать за мустангером, и о своем поведении в ту ночь.
These two facts he keeps carefully to himself.	Эти скандальные разоблачения вызывают общее удивление.
The scandalous revelation causes a universal surprise-alike shared by judge, jury, and spectators.	Поражены все -- судья, присяжные и толпы зрителей.
It exhibits itself in an unmistakable manner-here in ominous whisperings, there in ejaculations of anger.	Люди перешептываются, раздаются возгласы возмущения.
These are not directed towards the man who has testified; but against him who stands before them, now presumptively charged with a double crime: the assassination of a son-the defilement of a daughter!	Гнев направлен не на того, кто дает показания, а на того, кто стоит перед ними, обвиненный теперь в двойном преступлении: он не только убил сына Пойндекстера, но и опозорил его дочь.
A groan had been heard as the terrible testimony proceeded.	Во время этих страшных показаний раздался стон.
It came from a man of more than middle age-of sad subdued aspect-whom all knew to be the father of both these unfortunates.	Он вырвался из груди удрученного горем старика, -- все знают, что это отец.
But the eyes of the spectators dwell not on him.	Однако глаза зрителей недолго, задерживаются на Пойндекстере.
They look beyond, to a curtained cal?che, in which is seen seated a lady: so fair, as long before to have fixed their attention.	Взоры скользят дальше -- к карете, в которой сидит поразившая всех красавица.
Strange are the glances turned upon her; strange, though not inexplicable: for it is Louise Poindexter who occupies the carriage.	Это странные взгляды -- странные, но все же их можно объяснить, потому что в экипаже сидит Луиза Пойндекстер.
Is she there of her own accord-by her own free will?	Интересно, по своей ли воле она здесь, по своему ли желанию?
So runs the inquiry around, and the whispered reflections that follow it.	Этот вопрос задают себе все, и в толпе снова пробегает ропот.
There is not much time allowed them for speculation.	Недоумевать им приходится недолго.
They have their answer in the crier's voice, heard pronouncing the name-	Им отвечает голос глашатая, произносящего:
"Louise Poindexter!" Calhoun has kept his word.	-- Луиза Пойндекстер!
Chapter Eighty Eight. An Unwilling Witness.	Глава LXXXVIII. СВИДЕТЕЛЬ ПОНЕВОЛЕ
Before the monotonous summons has been three times repeated, the lady is seen descending the steps of her carriage.	Прежде чем вызов был произнесен в третий раз, Луиза Пойндекстер уже вышла из экипажа.
Conducted by an officer of the Court, she takes her stand on the spot set apart for the witnesses.	В сопровождении судебного пристава она подходит к месту для свидетелей.