Все, что мне нужно

Он ходил взад и вперед по моей гостиной, а Феникс все это время крепко спал у него на груди. Его шаги легкие, едва слышные, так что это не проблема.

Но мне бы хотелось, чтобы они были тяжелыми и громкими, как я ожидала, чтобы был повод выгнать его, но это не так. Его рост и темп не являются тем, что трудно игнорировать. Дело в том, насколько мое тело осознает его. Ощущение ошеломляющее. Я допустила две ошибки при рисовании, потому что не могла сосредоточиться.

Оглядываясь через плечо, я замечаю ТиДжея, стоящего перед стеной с картинами и все еще держащего в руках Феникса.

Этот взгляд не должен воздействовать на определенные части моего тела, но это так.

— Ты не хочешь его уложить?

Я спрашивала уже раза четыре, но каждый раз ТиДжей смотрит на меня и говорит:

— Могу ли я подержать его еще немного?

И эти слова, Боже, эти слова не должны вызывать у меня определенные чувства.

— Ты можешь держать его столько, сколько захочешь. Я просто подумала, что ты захочешь дать своим рукам отдохнуть. Как бы я ни любила Феникса, он немного тяжеловат.

Его губы кривятся.

— На самом деле он довольно легкий. Весит, наверное, столько же, сколько буханка хлеба.

— Буханка хлеба?

Я сдерживаю улыбку, поворачиваюсь и беру лак и кисть.

— Это то, что сказал Джейден. Он всегда думает о еде.

Я слышу его веселый голос, и его шаги приближаются, пока не чувствую его позади себя.

Тяжело вздохнув, переливаю немного лака в другую палитру и макаю кисть.

— Так сказала Кара. Он действительно любит поесть, да?

— Нет, он обожает поесть.

Я тихо посмеиваюсь, провожу мокрой кистью по холсту.

— Что это такое? — спрашивает он.

— Это лак. Он помогает улучшить и защитить картину. Заставить ее выглядеть в десять раз лучше, чем сейчас.

Возможно, я не самый уверенный в себе человек в мире, но все же немного уверена и горжусь своим искусством.

ТиДжей мычит.

— Завораживающе.

— Это так? — откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него, но обнаруживаю, что ТиДжей уже смотрит на меня сверху вниз. — Что? У меня на лице краска?

— Нет, я…

Он делает паузу, когда мой желудок смущенно урчит. Его взгляд скользнул по моим рукам, покрытым сухой и влажной краской, а затем по холсту. Когда поворачивается ко мне, на его лице отражается беспокойство.

— Сколько ты работала над этой картиной?

— Несколько часов. Я бы закончила раньше, но нужно было убедиться, что кристаллы на вуали… — останавливаюсь я, губы сжимаются, а в животе снова урчит.

— Давай я принесу тебе что-нибудь поесть.

— Нет, все нормально.

— Ло…

— Уже поздно.

Я смотрю на время на телефоне.

— И я уверена, что все либо закрыто, либо закрывается.

— Я уверен, что смогу найти что-нибудь открытое, — упорствует он.

— Нет, правда, все в порядке. Я могу кое-что сделать здесь.

Его глаза бегают во всех направлениях, как будто колеблется. После нескольких секунд созерцания они снова приземляются на меня.

— Я могу помочь тебе. Я, э-э, не умею готовить, но уверен, что смогу в этом разобраться.

— У тебя нет… ты не умеешь готовить?

— У меня никогда не было необходимости знать, как это сделать. Я пробовал несколько раз, и в последний раз… ну, скажем так, пришлось вызывать пожарную охрану.

— Так плохо?

— Да, плохо.

Я подавляю желание улыбнуться.

— Что ж, я тебе покажу, но ты должен пообещать, что не сожжешь мою кухню. Мне бы очень хотелось вернуть свой залог.

— Я обещаю сделать все возможное, чтобы не сжечь ее.

ТиДжей поднимает ладонь вверх, на его лице расплывается улыбка.

— Итак, что мы делаем?

Глава 36

ТиДжей

Мои пятничные вечера всегда состояли из вечеринок, спальни или гостиничного номера, когда я был на выездных играх. Никогда в своих самых смелых мечтах я бы не подумал, что буду учиться готовить блины с черникой вместе с матерью моего ребенка в два часа ночи.

Это немного дико, но в хорошем смысле, и я надеюсь, что это не сон, потому что просыпаться будет отстойно.

Приехать сюда было лучшим решением, которое я когда-либо мог принять.

После ухода Алексии у меня не было желания спускаться вниз и притворяться, что все в порядке, потому что чувствовал себя опустошенным. Не физически, а морально. Интервью после игры и поток негативных комментариев, которые видел обо мне в социальных сетях, сводят с ума. Это первая игра в сезоне. Я не должен был позволять этому задеть меня.

Хотя чувство опустошенности беспокоило меня меньше всего, поскольку я вновь осознал свои чувства к Лоле. Это пугает до чертиков.

Звучит смешно бояться того, что чувствую, но я никогда никого не хотел так сильно, как ее. Я жажду услышать ее смех, увидеть улыбку, ее взгляд на мне и только на мне. Я был бы тем, кем она хотела, если бы только позволила.

Чувствуя себя задыхающимся и разбитым, я вышел из дома и уехал, не имея в виду пункта назначения. Нужно было просто уйти, но меня снова поглотили мысли о Фениксе и Лоле. Прежде чем осознал, я уже был возле ее квартиры, надеясь, что Лола проснется.

Теперь я надеюсь, что будет такое же желание научиться готовить блины.

Я имею в виду, насколько это может быть сложно?

Мы стоим бок о бок, глядя на ингредиенты, лежащие на прилавке перед нами.