Все, что мне нужно

Зная то, что знаю сейчас, я чувствую себя еще большим куском дерьма, чем раньше. С тех пор, как она рассказала, я думал о том, что родители выгнали ее, потому что она забеременела. Если раньше я не чувствовал себя виноватым, то сейчас это определенно так. Знаю, что не имел никакого контроля над этим вопросом, но мне не становится легче от осознания того, что ей пришлось во всем разбираться самостоятельно.

— Мне жаль. Мне не следовало поднимать эту тему.

— Нет, не извиняйся.

Надеюсь, что то, что я собираюсь сказать, не сделает ситуацию еще хуже, потому что понятия не имею, что делаю.

— Помнишь, я говорил, что мы будем в жизни друг друга навсегда? Это значит, что, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я буду рядом. Если нужно поговорить, или тебя нужно обнять или что-то еще, я буду рядом. Я всегда напишу или перезвоню.

Лола смотрит на меня удрученно. Маленькая грустная улыбка медленно поднимается на ее губах.

— Когда я сказала родителям, что беременна, они разозлились, но, на удивление, не так сильно, как я сначала думала. Но только потому, что они думали, что это от Мэтта, бывшего парня. Когда сказала им, что это не его ребенок, тогда все изменилось. Они поставили ультиматум. Я либо делаю аборт и мы делаем вид, будто ничего не произошло, либо оставляю ребенка и ухожу из дома. Ну, это было больше похоже на то: «оставь ребенка, но тебе здесь никогда не будут рады. Ты будешь для нас никем». Было еще несколько слов, но повторять, честно говоря, бессмысленно.

Немного помолчав, она говорит:

— Я думала об этом. Я много раз думала об аборте, потому что это облегчило бы им жизнь. Все это время я думала о них, но никогда о себе. Они никогда не думали обо мне. Знаю, что облажалась. Это была моя вина, потому что не была в достаточной безопасности и не была достаточно осторожна. Меня просто было… недостаточно.

Ее нижняя губа дрожит, а глаза становятся остекленевшими, но, несмотря на это, она улыбается так, словно чертовски серьезна. И я ненавижу это, не ее улыбку, а осознание того, что Лола чувствует, что нужно что-то доказать кому-то, кто ничего не значит.

Одинокая слеза скатывается по ее лицу, она быстро вытирает ее и качает головой.

— Извини, это глупо.

— Не извиняйся, это не глупо.

Я изо всех сил стараюсь сдержать гнев и обдумать то, что хочу сказать, но слово «аборт» продолжает повторяться в голове. В конечном счете выбор был бы за ней, и я бы поддержал ее, несмотря ни на что, но теперь, когда знаю, что это был ультиматум, который ей поставили родители, меня тошнит. Потому что это было выгодно не ей, а им.

— Это так, чувствовать себя по отношению к кому-то, кто ничего не значит. Я знаю, о чем ты думаешь. Неправильно хотеть доказать их неправоту, когда они никогда этого не узнают. Но ты бы видел, как родители выглядели, когда я столкнулась с ними и рассказала о своем бизнесе, о смене специальности, — улыбка на ее лице исчезает, и она всхлипывает. — «Конечно, ты бы выбрала что-нибудь простое, что никогда ни к чему не приведет. Ты всего лишь неудачница», — вот что сказали они.

Когда вторая слеза скатывается по ее щеке, я решаю наплевать на все, заключая ее в объятия.

Лола тает в моих объятиях, издавая удрученный вздох.

— Может быть, они правы. Возможно, я неудачница. У меня теперь почти нет клиентов…

Обхватив шею, я поднимаю ее подбородок большим пальцем, чтобы встретиться с ее мрачными глазами.

— Я не позволяю тебе так говорить о себе. Мы не знакомы давно, но могу сказать, что никогда не встречал никого столь же сильного, как ты. Ты удивляешь меня не только потому, что талантлива, но и потому, что продолжала упорствовать, несмотря на все, что произошло. Ты такая необыкновенная. Пожалуйста, никогда и никому не позволяй заставить тебя поверить в обратное.

Еще одна слеза выкатилась из ее глаз, и, прежде чем она падает, я вытираю ее другой рукой, а затем заправляю распущенные пряди волос Лолы за ухо.

— Мне очень жаль, — хрипит она.

— Тебе не о чем сожалеть.

— Я должна была научить тебя готовить блины, а не делать эту ночь угнетающей. Боже, я в беспорядке.

Она опускает голову мне на грудь и бормочет:

— Это неловко.

Я обнимаю ее за плечи и медленно провожу ладонью по спине.

— Ты действительно успешно научила меня. Я не сжег твою кухню, так что залог ты обязательно вернешь.

Слабое, но я слышу ее хихиканье.

— И ты не сделала ночь угнетающей.

Я перестаю гладить ее спину и кладу пальцы ей под подбородок, откидывая его назад, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

Лола такая чертовски красивая, что даже не осознает этого. Она говорит, что неряшлива, но девушка как произведение искусства. Она какая-то хаотичная, притягательная и вся в цветах вселенной. Я имею в виду это не потому, что у нее на коже краска. Нет, это сочетание янтарного и зеленого в ее глазах, золотисто-медные волосы, румянец, иногда покрывающий щеки…

— Знаю, что это было нелегко, и тебе не нужно было мне говорить, но ты это сделала, так что спасибо. И я уже говорил тебе это, но если когда-нибудь понадобится поговорить или обняться, я здесь.

Я улыбаюсь ей.