Все люди севера

Недаром его слова долетали до ушей не только стражи на стенах города, но и до стоящих по ту сторону ворот.

Например, до Ракель. Она стиснула зубы, вслушиваясь в каждое слово. За ворота гонцов не пустили, поэтому отец и братья высокомерно взирали на них со стены, как если бы эти сложенные деревянные брусья смогли бы спасти хоть кого-то от армии конунга Скалля. От его северного полчища.

Но, конечно же, отец будет до последнего считать, что Урнес несокрушим. Не так давно город Гаулар, лежащий совсем неподалеку, сдался без боя, хоть ярл Хундольф на тинге месяц назад кричал громче всех, что не только не отдаст город какому-то самозванцу, но и лично сразит этого наглеца.

Интересно, думала Ракель, что именно заставило ярла передумать?

Ходили слухи, что северный зверь буквально без боя подчинил себе город Харстад, из которого начал своё долгое путешествие. Ещё говорили, что он был богом, который родился и вырос в этом городе. Слухи ходили разные: что конунг подчинял разумы одним своим голосом, что завораживал своим взглядом. Каждая история о новых победах Скалля обязательно включала в себя рассказ о его новых чудесных силах. Иначе как люди сдавали города этому захватчику без боя?

Ракель изнывала от любопытства.

– Отец! – она подбежала к ярлу и встала между ним и братьями, когда те спустились со стены и быстрым шагом направились прочь. – Я слышала гонца. Что мы будем делать? – глаза ее горели от томительного ожидания.

Ракель надеялась, что ярл-отец не сможет уловить в выражении её лица радость вождю-чужеземцу. Скрыть её было невозможно, ведь хуже правителя, чем Хрут, придумать было невозможно. Подходила к концу третья зима их тяжелого голода, но правитель всё ещё считал, что люди только придумывают себе несчастья. Он никого не хотел слушать, а сам был слеп.

– Я не звал тебя, Ракель. Ты не должна была ничего слышать!

– Весь город слышал. Гонец постарался на славу, – фыркнула Ракель, чем заслужила презрительные взгляды обоих братьев. – Завтра утром армия войдёт в наш город?

– Ты считаешь, что твой ярл, его армия и город сдадутся какому-то сопляку после одной угрозы? Они бы взяли город давно, если бы могли. Это обычный мальчишка, который считает, что запугает нас слухами, – отмахнулся от неё отец.

– Но Гаулар сдался. И это совсем не слухи, – Ракель старалась поспевать за братьями и отцом, которые стремительно шли к длинному дому, чтобы скорее погреться у огня.

– А, – скривился ярл, – Хундольф всегда был трусом. Его бахвальство известно отсюда и до Нифльхейма, но на деле он обычный болван.

Старший брат, Реки, рукой отодвинул Ракель в сторону, когда она стала путаться под ногами. Он был высоким и широкоплечим, возвышался над сестрой и даже над младшим братом на две головы. Из-за своего роста он часто спотыкался. Это было его проблемой ещё с самого детства, о чём отец не забывал напоминать старшему при любом удобном случае. Вот и сейчас Реки помешала вертлявая сестра.

Реки заворчал и что-то пробубнил, приказывая Ракель пойти прочь и не мешаться. Но Ракель давно привыкла к его ворчанию, поэтому и не думала обращать на него внимание. Она отмахнулась от брата, как от огромной навозной мухи.

– И всё-таки многие города сдались. Как думаешь, почему? – не унималась Ракель, снова оказываясь рядом с отцом.

– Мне некогда думать о других городах, мне надо защищать свой, – ярл Хрут помотал головой. – Защищать своих людей, свою семью. И тебя, кстати, тоже.

– Я могу за себя постоять, – прорычала девушка.

– Твои братья тебе поддаются, не стоит думать, что ты справишься с тем, кто по-настоящему хочет тебя убить, – процедил отец сквозь зубы, а вот братья Ракель загоготали.

– Тыбли-грыали-жетрили! – пробулькал второй брат Ракель – Рауд – и засмеялся так, что слюна полетела в разные стороны.

Два года назад во время похода его лицо изуродовала мощная секира, поэтому теперь только он один мог смеяться над своими остроумными шутками. Ракель, Хрут и Реки посмотрели на него с отвращением.

– Спрячься вместе с женщинами и детьми, когда придет время, – ярл толкнул Рауда в грудь, отодвигая его подальше, чтобы слюна не долетала до его лица. – И не перечь своему отцу, Ракель! – он кинул гневный взгляд на дочь.

Ракель встала как вкопанная, её ноздри раздулись от гнева. Как же надоело такое обращение! Отец никогда не считал нужным уважать женщин. Спать с ними он был рад, но сама мысль, что кто-то из женщин станет полноценной частью его рода, была ему омерзительна.

– Соберите к вечеру совет, я объявлю людям о своём решении. – Он обратился к Реки: – Найди козу и отдай Ингмунду, чтобы принёс её в жертву Одину перед нашим сражением. – Хрут бросил недовольный взгляд на помрачневшую Ракель и жестом приказал молчать, когда она открыла рот. – Начинайте готовить город к осаде.

На этих словах ярл Хрут со своими сыновьями отправился к длинному дому. Ракель же осталась стоять на дороге. Снег опускался на ее волосы и тут же таял от жаркого гнева, который она испытывала.

– Глупец! – рявкнула она, а некоторые прохожие обернулись.