Читаем Все началось с колеса. Эволюция изобретений: от топора до лазера полностью

За исключением редких племен сегодня охота гораздо более опасна для дичи, чем для человека. Исчезновение все большего количества видов и наши безнадежные попытки спасти уцелевших редких животных тому яркое доказательство. Однако так было не всегда. В течение долгих веков равновесие между человеком-хищником и его добычей было вполне сбалансированным, победа в сражении оставалась то за одним, то за другим: достаточно представить себя, вооруженного простым копьем, на расстоянии нескольких метров от зубра, бизона или медведя весом во многие сотни килограммов. В подобной ситуации до последнего момента неясно, кто победит!

Около 20 000 лет назад люди задались вопросом, как бы так немного увеличить расстояние между собой и животным, которое нужно сразить. И они придумали хитроумное устройство, представлявшее собой палку из дерева или рога, снабженную с одного конца крючком или упором, который заклинивал основание снаряда, а с другого конца – рукояткой. Так появилась копьеметалка, первые образцы этого оружия были найдены во Франции в 1860-х годах в Дордони. Позднее раскопали и другие многочисленные экземпляры, чаще без ручек, как в этом же регионе Франции, так и по всей Европе. Некоторые из них были богато украшены: в пещере Мас-д’Азиль во Франции, в департаменте Арьеж, в 1940 году обнаружили копьеметалку возрастом в 14 000 лет с вырезанными на ней оленем и птицей – первый образец декоративного искусства мадленской культуры.

Конечно, орудие должно было прежде всего приносить пользу, а не поражать соратников красотой. Все эксперты согласны в оценке эффективности этого устройства: копье, брошенное просто рукой, в худшем случае улетало метров на пять, в лучшем, у сильных и ловких воинов – на десять, а ведь нужно было еще, чтобы оно пронзило жертву. Копьеметалка при условии, что наконечник достаточно прочный и сбалансированный, способна была отправить снаряд на два-три десятка метров. Конечно, наши предки вынуждены были долго доводить оружие до идеального равновесия, чтобы снаряд не улетел в сторону и не разбился. Выигрыш составлял всего несколько метров, но это немало при условии, что вам противостоит свирепый зверь, который не даст себя убить за здорово живешь. Копьеметалка к тому же заметно облегчила охоту из засады и позволила поражать более мелких и шустрых животных, которых охотнику до того было не так просто застать врасплох. Таким образом, изобретение оказалось весьма удачным – увы, не для жертв…


☛ СМ. ТАКЖЕ

Катапульта (399 лет до нашей эры)

10 000 лет до нашей эры

Корзина

Появление корзин существенно повлияло на развитие человеческой деятельности. Однако как можно достоверно подтвердить появление разлагающегося устройства из натуральных материалов?


Если не случится чуда, мы, без сомнений, никогда и не узнаем точно, где и когда была изготовлена первая корзина. Ведь это приспособление, сделанное из растительных материалов, воистину доисторическое, практически не оставило по себе никаких следов – кое-что удалось найти только в зонах с весьма специфическим климатом, как, к примеру, в Фаюмском оазисе в Египте. Изображения корзин появились на Ближнем Востоке, прежде всего опять же в Египте, а затем в Греции и Риме, гораздо позже их изобретения. Письменные свидетельства об использовании корзин появились гораздо позже: человек ощутил потребность поведать миру об искусстве плетения спустя долгие века после того, как его освоил!

Тем не менее, этот скромный, недорогой в изготовлении предмет каждодневного использования относится к тем изобретениям человеческого гения, которые, по словам Клода Леви-Стросса, служат «символами культуры точно так же, как и домашний очаг». К ним относится и кирпич, несомненно, придуманный примерно тогда же, когда и корзина – ее создание около 10 000 лет назад свидетельствует о достижении людьми уровня мастерства, при котором они могли легко использовать доступные повсеместно материалы. За редкими исключениями в любом уголке земного шара можно было найти растения, радующие корзинщика… Это свойство «технической деятельности, использующей растительное царство», по выражению того же автора, служило гарантией ее исключительного долголетия: и сегодня изготовление корзин присутствует во всех странах в качестве одного из ремесел, которые индустриальное производство так и не смогло уничтожить полностью.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука