Читаем Все началось с колеса. Эволюция изобретений: от топора до лазера полностью

На самом деле, история мореплавания началась тогда, когда амбиции взяли верх над осторожностью: люди впервые выдолбили стволы или соединили их в плот с помощью ремней, чтобы добиться устойчивости. Когда это случилось? Вероятно, около 10  000 лет назад, хотя эта датировка достаточно спорная: недавние открытия вновь спровоцировали сомнения в научном сообществе. Долгое время считалось, что первые лодки, подобие речных каноэ, появились в период европейского мезолита, который продолжался с 10 000 по 5000 годы до н. э.: «каноэ из Пессе», найденное в Нидерландах и датированное VIII тысячелетием до н. э., было названо самым древним плавучим средством в мире. Однако в 1980-х годах в Нигерии раскопали «каноэ Дюфуна», и многочисленные анализы его фрагментов подтвердили гипотезу об африканском первенстве в освоении водного транспорта: конструкция этого судна, несомненно, была новее, чем у каноэ из Пессо, однако свидетельствовала о мастерстве, которое могло быть достигнуто только многовековыми практиками.

Кроме того, отсутствие в некоторых регионах качественного дерева в необходимом количестве не остановило путешественников, хотя и осложнило работу археологам. Первые капитаны умудрялись стоить лодки из тростника и других растений, например, из папируса. Этот процесс активно шел как в Старом Свете, прежде всего в Египте, так и в Новом. Обитатели берегов озера Титикака, путешествующие между Боливией и Перу, и сегодня плавают на лодках из связок тоторы – местной осоки. Выбор такого материала принес сплошные преимущества: из стеблей этого растения удалось не только построить корпус лодки, но и сплести полотна, ставшие парусами. Паруса же, революционное изобретение, предположительно созданное в Египте в IV тысячелетии до н. э., во многом заменили гребцов и позволили плавать на гораздо большие расстояния.


☛ СМ. ТАКЖЕ

Хронометр (1735 год)

Гидролокатор (1915 год)

6000 лет до нашей эры

Зеркало

Зеркало прячет в своей глубине отражения удивительных свершений технического прогресса тысячелетий – от первых обсидиановых пластин до последних достижений современных технологий.


Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи: откуда ты взялось? Конечно, впервые свое отражение человек увидел, скорее всего, на поверхности воды, и сказать, когда это произошло, мы не можем. Однако с тех пор, как для самолюбования стали использовать те или иные приспособления, возникла возможность датировки: первые такие предметы появились за 6000 лет до н. э. Жители Анатолии использовали специально обработанные куски обсидиана – стекловидной вулканической породы; 3000 лет спустя в Месопотамии обратились к полированной меди; прошла еще тысяча лет – и представители культуры Цицзя, жившие на территории современного Китая, смешали медь с оловом и сделали первые бронзовые зеркала; в Египте представители процветающей XVIII династии – знаменитые фараоны Аменхотеп, Хатшепсут, Тутанхамон, все Тутмосы – пользовались сплавом меди с серебром.



Уже в эти времена зеркала начали выполнять и другие функции, помимо эстетических. С их помощью проводились первые научные эксперименты в области оптики: картинка переворачивалась, правая рука становилась левой, и, хотя все знали об этих чудесах, ученые не сразу смогли их объяснить. Следы этих поисков остались в мифологии: достаточно представить себе Нарцисса или битву Персея с Медузой Горгоной, когда античный герой использовал отражение чудовища, чтобы оценить расстояние до него, но избежать смертоносного взгляда. Зеркала применялись как военные приспособления (испепеляющие зеркала Архимеда) или политические инструменты: Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» писал, что император Домициан покрыл стены портиков, по которым гулял, фенгитом, отражающим минералом наподобие слюды, чтобы увидеть вероятных убийц… Увы, напрасно – в конце концов император был убит прямо в своем кабинете.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука