Все небеса Земли

Скучно было тащиться по этой холмистой выцветшей равнине, постоянно сверяясь с компасом, чтобы не сбиться с направления. Карабкаться на очередной холм и спускаться с него. Огибать те, которые недолго обогнуть. И снова карабкаться и спускаться. Время от времени входить в форс, чтобы оценить возможную опасность, выходить из форса.

Опять карабкаться, оглядывать мутноватую даль (воздух здесь не отличался кристальной прозрачностью) и спускаться. Один день, одну ночь и ещё половину дня (сутки здесь равнялись примерно тридцати одному часу).

Гору они заметили через одиннадцать часов движения. Её пологий конус медленно проступил на горизонте. Сначала как слабая, неясная, едва заметная тень. Но с каждым часом тень становилась всё чётче, и вскоре стало понятно, что – первое – гора ближе, чем им показалось вначале, и – второе – что, возможно, это и не совсем гора.

И вот теперь они лежали в режиме «Хамелеон» на вершине холма за скальным выступом, похожим на драконий хребет, и наблюдали величественную, фантастическую и жутковатую картину.

Гора высилась перед ними, возносясь из-за горбатых спин холмов в небо на высоту (это показывал встроенный в бинокль дальномер) четырёх километров и четырёхсот метров. При этом основание горы имело в ширину (или длину, как посмотреть) около сорока с лишним километров. Таким образом, они видели перед собой невероятных размеров пологий конус правильной формы. Невероятных, потому что конус не являлся горой в прямом смысле слова. Это было искусственное сооружение, слепленное из земли, валунов, деревьев и даже каких-то крупных обломков зданий и сооружений, явно доставленных с Земли (бинокль позволил разглядеть искорёженные мостовые фермы, балки и целые куски стен с выбитыми и даже целыми окнами).

Но самым невероятным было не это.

Над искусственной горой, над самой её вершиной, висел… висела… висело некое образование.

Таких размеров, что плавающие рядом с ней километровые матки-дирижабли казались мелюзгой. А демоны, во множестве кружащие невысоко над горой, и вовсе какой-то едва заметной мошкарой.

Больше всего это существо напоминало формой медузу. Летающую медузу из кошмарного сна какого-нибудь художника-сюрреалиста первой половины двадцатого века. Впрочем, не обязательно сюрреалиста и не обязательно двадцатого. Такое, или подобное ему, существо вполне мог изобразить тот же Иероним Босх или любой другой художник других веков, с достаточно раскованным и богатым воображением.

Толстое, желеобразное, оно колыхалось на высоте не менее пяти километров над землёй. Одиннадцать длинных тонких отростков-щупалец тянулись от бесформенного бугристого грязно-серого тела вниз и соединялись с искусственной горой-конусом в разных местах. В отличие от тела, они казались полупрозрачными, с заметным красноватым отливом.

– Ну и хрень, матрёшка в стакане, – сказал Мигель. – Жуть. Мерзость.

– Не то слово, – подтвердил Конвей.

– Оно живое?

– Мне кажется, да. Гляди, как шевелится.

Некоторое время они наблюдали, передавая друг другу бинокль.

Матки-дирижабли по одной приближались к «медузе» и словно присасывались к ней. Висели так неподвижно в течение нескольких минут, затем отваливали и уплывали в разных направлениях. Две из них в какой-то момент направились в сторону друзей, и те прервали наблюдение, затихнув. Режим «Хамелеон» продолжал себя оправдывать – матки прошли высоко и на этот раз даже не замедлили движения.

На место отваливших из-за горизонта приплывали новые, и всё повторялось сначала.

– Знаешь, на что это похоже? – спросил Конвей и, не дожидаясь ответа, продолжил негромко, но страстно: – На муравейник. Или термитник. Да простят меня термиты и муравьи. Это существо, висящее над ним, – королева-матка. Я так думаю. Матки-дирижабли – квазиживые существа, вроде наших биороботов, искусственно созданы, в общем. А вот демоны – те самые настоящие, живые и даже разумные. Причём разум у них похож на наш, если судить по тому единственному допросу, который мы провели. Они способны действовать как индивидуально, так и в стае – в точности как мы. Хотя, конечно, их моральные и нравственные установки, если таковые вообще имеются… Знаешь, зачем матки-дирижабли присасываются к королеве-матке?

– Сейчас ты скажешь, что они перекачивают ей человеческую кровь, добытую на Земле, – едва заметно усмехнулся Мигель. Но Конвей заметил.

– Не вижу ничего смешного, – сказал он холодно. – И не только человеческую, кстати. Ты сам видел, что произошло со стадом коров. И видел, что они делают с людьми. Так откуда столько нездорового цинизма?

– Ты же поэт, – сказал Мигель. – Учись точно употреблять слова. Никакого цинизма, тем более нездорового. Всего лишь здоровое сомнение. Хотя вынужден признать, что твоя фантазия делает тебе честь.

– Фантазия? – прищурился О’Доэрти. – То, что демоны пьют человеческую кровь, тоже моя фантазия?

– Нет, это правда.

– Так какого чёрта? – поэт явно начал заводиться.

– Спокойно, спокойно. Я всего лишь хочу сказать, что у нас мало фактов, чтобы делать выводы.