Все сказки не нашего времени

– Она ведь была очень добрая, – наконец заговорил призрак. – Добрая и весёлая. Боже, как она умела смяться! Мы разговаривали, любили друг друга, смеялись. Тогда и я мог смеяться. Но мне за ней не угнаться было! Точно серебряный колокольчик звенел в нашем подвале! На её колокольчик и пришла эта тварь, – он мотнул головой в сторону прикованной. – И ещё она умела прощать. Вот этого я не умел никогда. А она умела! Ведь её отдали в монастырь родители во исполнение какого-то дурацкого обета. Её! Такую живую, весёлую, страстную! Я спрашивал: «Неужели ты их простила?» А она отвечала: «Конечно, простила. Не сразу, но простила. Как же иначе? Потому что родился сын, и наш род продолжился». «А ты продолжишь мой род», – обещал я, и она смеялась… Думаю, она и сейчас простила.

Он подошел к прикованной, вытащил из складок своей хламиды кинжал и легко разрезал цепи. Оковы растворились, монахиня, не поднимая головы, скользнула в стену и пропала из виду. Сзади раздался шелест: это уходил вниз, раскручиваясь, канат.

Я спустился по канату, собрал все кости (вопреки моим опасениям, они не рассыпались у меня в руках), вылез сам и вытащил сумку. Призрак молча повернулся и двинулся в обратный путь. Я шёл за ним, таща тяжелую сумку и смотанный канат. Путь был долгим, и когда молчание стало серьёзно действовать мне на нервы, я не выдержал.

– Слушай, – спросил я. – А как становятся призраками? С монахиней ты объяснил. А с тобой как было? Тоже согрешил?

– Грешить не обязательно. Иначе весь мир был бы переполнен призраками. У меня тут оставалось дело. Я уже объяснял тебе: мне надо было спасти и упокоить ее останки. А насчет греха… Я же корсар – и убивал, и грабил. Но грех чувствую только один. Я ведь мог сам уплыть из монастыря. Она стала бы монахиней и прожила бы свою монашескую жизнь полностью – пусть скучную и бесплодную, зато долгую и без мученической кончины. Но я хотел сохранить ее для себя! Хотел прожить свою жизнь именно с ней. С ней растить наших детей, а потом и внуков. Я всё убеждал её, что мы можем переплыть пролив вместе – но она панически боялась моря и уговаривала меня спасаться самому. Поэтому мы и спорили, поэтому и попались. И в её смерти виноват я один…

«Ага, а она – в твоей, – подумал я. – Нет, парень, вашей вины здесь нет. Вас убило Средневековье». Подумал, но не сказал. Он бы всё равно не понял, да и не нуждался в моих утешениях.

Так, в молчании, мы вышли на берег, подошли к каменистому гребню. Потом мы копали могилу. То есть, копал, конечно, я, а он стоял рядом; сквозь его фигуру просвечивали неподвижные звезды, и лунный свет отражался от двух блестящих полосок. Мне хотелось потрогать их, проверить, плачут ли призраки настоящими слезами. Впрочем, я воздержался: какая разница? Я сделал могилу поглубже, бережно уложил в неё кости, засыпал и разровнял.

– Спасибо, – сказал призрак. – И не беспокойся о своём докладе – ты не потерял ни минуты своего драгоценного сна. Всё будет хорошо, слово корсара! Чтобы вернуться, поверни кольцо камнем наружу. Прощай, друг!

Он подошёл к свежей могиле и лёг на неё. Я не спешил повернуть кольцо: хотелось увидеть, как всё закончится. А закончилось так. Лежащий стал медленно опускаться, но перед тем, как он окончательно погрузился, из могилы поднялись две тонкие девичьи руки и обняли призрачное тело. Так вместе они и ушли в землю – остался лишь чистый прямоугольник над могилой. Я снова засыпал его камнями, и весь гребень принял свой первоначальный вид, такой же, как вчера и как пятьсот лет назад. Я обмотал лопату канатом и забросил подальше в море. Потом взял свою сумку и повернул кольцо.

*****

Я проснулся рано, но совершенно свежий и выспавшийся. Вот ведь, какой занимательный сон приснился. К тому же удивительно связный и, главное, устойчивый. Обычно я забываю свои сны через несколько минут после пробуждения, а этот нисколько не тускнел: я помнил всё, помнил в деталях. Кольцо Миранды… Просто хоть фантастический рассказ пиши. Я посмотрел на руку. Кольцо. Камнем наружу. Осторожно снял и положил на тумбочку. Оглядел комнату. Так: сумка на полу, пустая. У стенки свалено её содержимое. Ну ладно, с мистикой потом разберёмся. Сегодня у меня одна забота – мой научный доклад!

Как и обещал мой призрачный друг, всё прошло хорошо. Хорошо – но не отлично, не так, как мне мечталось. Сообщение моё приняли доброжелательно и с умеренным интересом, задавали вопросы по существу. Однако лишь один их вопрошавших отловил меня в перерыве и пригласил специально поговорить вечером, после докладов. Это был улыбчивый профессор из Североамериканских Штатов. Улыбка его, впрочем, постепенно гасла по мере того, как я подробно описывал условия проведения эксперимента. Нет, это было связано совсем не с тем, что он усомнился в «чистоте» опытов. Напротив! Он горячо приветствовал и идею, и результат. Но вот условия…