Все в мире поправимо…

«Осенний день наполнен светом…»

Осенний день наполнен светом

И грустной музыкой листвы.

И распрощавшееся лето

Сжигает за собой мосты.

В лесу пустынно и печально.

На юг умчался птичий гам.

И в тишине исповедальной

Притих березовый орга́н.

«Я забываюсь работой…»

Я забываюсь работой

И музыкой.

Забываюсь от наших с тобой утрат.

Не хочу, чтобы жизнь

Стала улицей узенькой,

Откуда дороги нам нет назад.

«Янтарная лягушка… Арт де сюр…»

Иосифу Кобзону

Янтарная лягушка… Арт де сюр…

Она хранит от сглаза и болезней.

Веселая – как Вовчик Винокур.

И важная – как на эстраде Резник.

Она все может… Только попроси.

Одно мгновенье и свершится чудо.

Хотя и так ты первый на Руси.

Но пусть об этом помнят все паскуды.

«Я стою у могилы Сергея Есенина…»

Я стою у могилы Сергея Есенина.

И ромашки печально кладу на плиту.

Он любил их при жизни.

И рвал их рассеянно.

И воспел эту землю

В дождях и цвету.

«Серебряный век…»

Серебряный век…

Имена и потери.

Отчаянье Блока.

Восторги невежд.

И в горькую бездну

Открытые двери.

И горькая память

Погибших надежд.

Серебряный век…

Золотые потери.

Великие книги.

И подлые дни.

И первые выстрелы

По недоверью.

В разлуку спешащие

Чьи-то огни.

Трагический век…

Гениальные годы.

Тревожные будни

И смутный покой.

И смотрит на нас

И печально и гордо

Серебряный век

Гумилевской строкой.

«Гром в небо ударил со зла…»

Гром в небо ударил со зла…

И небо, как водится, в слезы.

Дырявая крыша березы

Опять надо мной потекла…

И свежесть такая кругом,

Как будто арбуз разломили.

Вдали еще сердится гром.

Видать, из последних усилий.

И сердце тревожа мое,

Весь день эта свежесть струится.

Быть может, на этой странице

Осталось дыханье ее.

«Еще июль, но холодно и грустно…»

Еще июль, но холодно и грустно.

На ветках дождь. И зябко на душе.

И у меня сейчас такое чувство,

Что будто лето кончилось уже.

Оно ушло негаданно – в июле,

Вспугнув ветрами утреннюю тишь.

И ты, красавица, не потому ли

То хмуришься, то плачешь, то молчишь.

И зря стараюсь вновь тебе в угоду

Я возвратить июльских дней тепло.

С тобой, наверно, то же, что с погодой:

Похолоданье раннее пришло.

«На булавке бьется стрекоза…»

На булавке бьется стрекоза,

Неподвижно выпучив глаза.

Крыльями прозрачно шелестит.

Кажется, рывок – и полетит.

Но булавка крепко, как копье,

Пригвоздила на стену ее.

И, раскинув крылья, стрекоза

Погасила круглые глаза.

«Хорошо на заре в лесу…»

Хорошо на заре в лесу.

Тишь… Струится скупой огонь.

Ели пригоршнями росу

Держат бережно, —

Только тронь.

Тишину обрывает вдруг

Быстрых крыльев веселый всплеск:

Дятел, ловко вспорхнув на сук,

Будит вежливым стуком лес.

«Мы бездумно живем и нелепо…»