Всегда солдат

— Ну, на бога-то мы не очень надеемся, мамаша, — промолвил Виктор, стягивая верхнюю рубаху. — А самое заветное сейчас для нас счастье — быстрее фронт перейти, до своих добраться.

— Далеко вам шагать, сердешные! Говорят, фашисты аж до самой Волги угнали наших.

— Все равно дойдем. И назад вернемся!..

Вечером, когда мы собирались пойти на пруд искупаться, к дому Стаценко подкатила двуколка.

— Не бойтесь, хлопцы! Это наш Василь, — сказала Таня.

Из двуколки вышел рослый загорелый парень в добротной смушковой папахе. Настороженные с прищуром глаза его недружелюбно ощупывали каждого из нас.

— Кто такие?

— Люди, — вызывающе ответил Виктор Клементьев. — А ты кто такой?

— Поговори у меня! — злобно бросил Стаценко и недовольно взглянул на сестру.

— Знакомься, Василь. Хлопцы из плена тикали. У нас остановились.

Стаценко что-то промычал. Еще раз оглядел нас, поиграл плеткой, потом быстро вскочил в двуколку и уехал.

— Каков гусь? — нарушая гнетущую тишину, обратился к нам Виктор. — А еще командиром был… Даже не поинтересовался нами. Нет, ребята, не нравится мне все это. Надо сматываться, да побыстрее!

Посоветовавшись, мы решили все же заночевать в селе. И, хотя настроение было вконец испорчено, медленно побрели к пруду.

Возвращались, когда уже совсем стемнело и по селу разбежались тусклые огоньки. От пустынной улицы веяло тишиной и печалью. Недалеко от дома нас встретила Таня.

— А я за вами, хлопцы, — неуверенно, словно опасаясь чего-то, заговорила она. — У Василя дружки из города. Он горилки привез и вас приглашает.

Виктор зло уставился на Таню. Но я опередил его:

— Спасибо, Таня. Только нам нужно выспаться, чтобы пораньше уйти. Скажи брату, что мы уже спим.

Ночевать отправились на конюшню. Настоял Клементьев.

— Когда мы купались, я заприметил одного мальчугана. Он пригонял на пруд лошадей, — объяснил нам Виктор. — Так вот, мы обо всем договорились. Паренька зовут Семеном. Сейчас я его разыщу, он здесь, неподалеку.

Виктор вскоре вернулся. Из темноты за ним вынырнул шустрый хлопчик лет двенадцати, и мы двинулись в путь.

Мальчуган был догадлив. Он не задал ни одного вопроса. Лишь перед уходом, когда Клементьев попросил сказать Тане Стаценко, где мы ночуем, Семен лукаво спросил:

— По секрету?

— По секрету, — подтвердил Клементьев.

— И чтоб Василь не знал?

— Конечно.

— Правильно, дядько, а то он у нас такой стал…

— Какой такой?

— Сами знаете, если на конюшню запросились.

Мы натаскали в свободные ясли сена и тотчас уснули.

Очнулся я оттого, что меня сильно трясли за плечо.

— Да проснитесь же! Проснитесь! — умолял женский голос. — Это я, Таня. Тикать вам надо!

При слове «тикать» я моментально пришел в себя.

— Будите хлопцев, — продолжала она. — Василь со своими дружками шукает по селу. В Николаевке не осталось парней, так он надумал вас отправить на неметчину.

Я растолкал товарищей. Спросонья они ничего не могли понять и только шумно дышали.

— Скорее, хлопцы! — взволнованно звенел девичий голос. — Полицаи вас ищут!

Таня вывела нас на дорогу в километре от села.

— Не поминайте лихом, — сказала она на прощание. — Не обижайтесь на нас с мамой…

Горсть табаку

До рассвета мы шагали в сторону районного центра Казанка. Когда на фоне белесоватого неба показались контуры элеватора, свернули в поле. Здесь в скирдах лежал прошлогодний, уже почерневший хлеб. На них мы и заснули.

Отдохнув, обогнули Казанку, миновали еще село и вышли к небольшому, утопающему в зелени хутору. До прихода гитлеровцев хутор этот был одним из отделений совхоза имени Чапаева.

Вошли в первую хату.

Дверь отворила загорелая женщина средних лет.

— Вы, хлопцы, пленными будете? — сразу догадалась она.

— Да, — подтвердил Вязанкин.

Хозяйка беспокойно оглянулась по сторонам.

— Быстрее заходьте. У нас немецкая экономия, и где-то тут полицаи вертятся.

Не успели мы войти в горницу, дверь с треском распахнулась и в хату ввалились двое хлопцев лет по шестнадцати с повязками полицаев на рукавах.

— Кто такие? — выкрикнул более высокий, с медно-огненной шевелюрой, и потянул с плеча винтовку. — Из плена тикаете, мать вашу… А ну, подымайтесь!

— Куда мы их, Петро? — спросил второй полицай.

— Прямо в Казанку, — ответил рыжий и скомандовал: — Выходи!

Усевшись в двуколку, полицаи положили винтовки на колени и велели нам идти впереди лошади.

— Плохо дело, братцы, — сказал Вязанкин, когда мы выбрались из хутора. — Влипли, как молокососы.

— Эй вы там; не разговаривать! — раздался окрик.

Минут десять шагали молча. Я шел и ломал голову, как выкрутиться из беды, но ничего не мог придумать. Впереди у дороги колыхалась под ветерком нескошенная пшеница. В хлеба броситься? Рискованно, но можно, авось пуля и минует. А дальше? Полицаи поднимут шум, предупредят других, устроят облаву. Нет, такой план не годился.

Захотелось курить. Сунул руку в карман брюк, пальцы нащупали только табачную пыль. Внезапная мысль обожгла мозг.

— Поищите по карманам табачную пыль, — шепотом передал я Василию и Виктору.

— Зачем?