Всего лишь женщина

Получалось, что мы, наш коллектив, в котором работала и практически жила Саня, как посторонние люди лишь соберем самый минимум денег, а весь груз похорон возложим на плечи ее бывшего мужа.

Я закипела. Мне неимоверным усилием удалось подавить вырывающиеся эмоции. По реакции окружающих я поняла, что одинока в своем возмущении.

Когда все разошлись, считая вопрос исчерпанным, я еще долго анализировала ситуацию. Не знаю, может, я устроена не так, как все, но меня равнодушие возмущало до глубины души. Я испытывала букет смешанных чувств, которые определить в тот момент не сумела. Но ясно сознавала одно: мне обидно за Саню. Мне казалось, что мы предаем светлую память своей, ну, если подруги – громко сказано, то все равно близкого человека.

Вот так… Живешь в коллективе – тесно общаешься, любишь, делишься событиями своей жизни, а с некоторыми – с сокровенным, сколько пудов соли съедаешь… А умрешь – окажется, и не была ты никакой близкой. Подумаешь, умерла одна из собутыльниц! Господи, что же это с нами произошло? Мир сошел с ума? А может, проблема во мне? Может, это я ненормальная, неадекватно душевная? Не знаю.

Мое разочарование было столь велико, что сами похороны для меня потеряли всякий смысл. Я молча сдала положенные сто рублей и не стала ни с кем обсуждать все происходившее в моей душе.

Отзвук своих душевных переживаний, я нашла в реакции Полины Юсуповой. Днем позже она мне позвонила домой:

– Алина, вы обалдели, что ли? Что такое сто рублей? Это же издевательство, курам на смех! Саня – это же наша, своя! Неужели жалко было денег? Достойно похоронить нашу подругу – это дело чести. Это святое! Не знаю, как вы, мне совесть не позволяет сдавать такие деньги, я сдам больше.

– Полечка, где же ты раньше была? Я все пережила уже, перегорела. Если б ты знала, как я была возмущена! Но поддержать меня оказалось некому. Мне так обидно было за Саню! Вот так помрем – соберут по сто рублей и отделаются.

– Ой, не говори! Ведь у нее ближе нас никого и не было.

В день похорон весь наш коллектив поехал в больницу, в морге которой хранилось Санькино тело. По прибытии нас пригласили в зал, где стоял гроб с телом.

Саня лежала, как живая, будто просто спала. Лицо только приобрело значение глубокой умиротворенности.

Перед нами по ритуалу выступил представитель церкви. Проповедь священника больше походила на лекцию против алкоголизма и прочих земных грехов.

Похороны были организованы мужем Сани и какими-то женщинами из ее дома. Видимо, соседками, с которыми также сблизилась добродушная, всегда открытая людям Саня.

С ней наш коллектив попрощался здесь же, в зале. Затем гроб погрузили в автобус и повезли хоронить на кладбище.

На кладбище в тот день от нас никто не поехал.

…Санька Тихонова, свой в доску парень, Штирлиц, дружище, Чепушок, как ее любя называли друзья, мужчины, в частности, Милый друг. Ей не было и сорока. Возраст совсем не для смерти. Ей жить да жить бы. В сорок лет у женщины второе дыхание открывается, говорят.

Кому ты оставила своих двоих маленьких: дочку-подростка и совсем маленького сыночка? Мать им никто никогда не заменит.

Вот как судьба порой бывает несправедлива и к детям. За что им такое наказание? Как они теперь будут без матери?

Хотя медики констатировали смерть от острой сердечной недостаточности, в общаге все негласно ставили другой, более приземленный диагноз, исходя из образа ее жизни. Меня ее смерть настолько впечатлила, что мне казалось: теперь водку я не смогу пить никогда. Впечатление было настолько сильным, что я физически ощущала боль в области сердца. Мне пришлось обратиться к кардиологу. Провели полное обследование, ничего не обнаружили и сказали, что я практически здорова, можно даже в космос. Но мне еще долго было дискомфортно, казалось, что я тоже могу умереть от позорного алкогольного осложнения. У меня появилась фобия – болезнь употребления алкогольных напитков.

Но, несмотря ни на что, жизнь продолжалась.

Спустя некоторое время, как-то поздним вечером ко мне на вахту спустилась Полина Назарова. Хотя она у нас не работала, а просто жила в общежитии, она считалась своей. Мы с ней решили помянуть Саню. Оказалось, что Полина тоже молча возмущалась и была недовольна, как все отнеслись к похоронам. Мы с ней обменялись мнениями по этому поводу, поговорили о чувствах. Потом помянули Саньку добрым словом.

– Она была добрая, всегда была готова прийти на помощь любому из нас, хотя своих проблем у нее хватало.

– Да, а мы ее не понимали. Несмотря на то, что сама была вся в долгах, она могла занимать денег для кого-то, кто в этом нуждался. Мы считали, честно говоря, ее дурой из-за таких поступков. А она оказалась святой. Недаром говорят, что Господь забирает лучших. Саня оказалась лучшей из нас. Светлая память ей. Пусть спит спокойно…

Новое приобретение родного сыночка

Как это бывает обычно с людьми, пережившими тяжелый стресс, я с головой ушла в семейные проблемы. Вернулась в семью, к мужу, к детям.