Всего один взгляд. Невиновный

Мэтт достал телефон, протянул ей. Оливия повернулась и взяла мобильник, стараясь не прикасаться к мужу. Защелкала кнопками. Он следил за выражением ее лица. Она сосредоточенно хмурила брови, ему так хорошо была знакома эта гримаска. Голова склонена набок, Оливия делала так всегда, находясь в недоумении.

— Не понимаю, — сказала она.

— Это ты? — спросил он. — В парике?

— Да… Но все было по-другому.

— Что все?

Оливия не сводила взгляда с экрана мобильного телефона. Нажала кнопку и просмотрела все сначала. Покачала головой:

— Что бы ты про меня ни думал, я никогда тебя не обманывала. И этот мужчина, с которым я встретилась… На нем тоже был парик. Видимо, он хотел выглядеть как тот парень на фотографии.

— Я это понял.

— Как?

Мэтт показал ей серое небо за окном, кольцо на пальце. Рассказал, как вместе с Сингл они увеличивали изображение в ее кабинете.

Оливия присела рядом. Она была потрясающе красива.

— Так ты знал.

— Что?

— В глубине сердца, несмотря на все эти мерзкие картинки, ты знал, понял, что я тебе не изменяла.

Мэтту захотелось обнять ее, крепко-крепко. Но он сдержался и произнес:

— Прежде чем ты начнешь, хочу задать тебе пару вопросов. Согласна?

Оливия кивнула.

— Ты беременна?

— Да, — ответила она. — И прежде чем ты задашь следующий вопрос, скажу сама. Это твой ребенок.

— Тогда мне плевать на все остальное. Если не желаешь говорить, не надо. Сбежим куда-нибудь и начнем все сначала. Оставим это, мне все равно.

Оливия покачала головой:

— Не думаю, что смогу снова сбежать, Мэтт. — Она выглядела такой измученной. — И ты тоже не сможешь просто так это сделать. И как же Пол и Итон? Марша?

Да, конечно, она права. Вот только Мэтт не мог подобрать нужных слов. Пожал плечами и сказал:

— Я не хочу ничего менять.

— Я тоже. И если бы могла сама как-то выкрутиться, непременно сделала бы это. Но я не могу. Я боюсь, Мэтт! Никогда в жизни мне не было так страшно!

Оливия повернулась к нему. Обняла за шею, притянула к себе, наклонилась и поцеловала в губы. Крепко поцеловала. Мэтт хорошо знал этот поцелуй. Он означал прелюдию. Несмотря на все происходящее, его тело среагировало. Словно запело. В поцелуе ощущался голод. Оливия придвинулась еще ближе, прижалась к нему. Он закрыл глаза.

Оливия слегка изменила позу, и вдруг бок Мэтта пронзила боль. Сломанное ребро… Он замер. А легкий стон заставил Оливию остановиться. Она разжала руки, отпустила его. Теперь она смотрела в пол.

— Все, что я рассказывала о себе, — начала Оливия, — это ложь.

Мэтт молчал. Он не был уверен, что предполагал услышать от нее такое, но он просто сидел и ждал продолжения.

— Я родилась не в Нортуэйзе, штат Виргиния. Ни в какой колледж не ходила, даже среднюю школу не закончила. И отец мой не был никаким врачом, честно говоря, я вообще не знаю, кто мой отец. У меня никогда не было няни Кэсси. Я все выдумала.

За окном по улице проехала машина, фары на миг осветили стену. Мэтт сидел неподвижно, как каменный.

— Моя мать была законченной наркоманкой. Она отдала меня в службу опеки, когда мне было три года. А два года спустя умерла от передозировки. После этого я кочевала из одной приемной семьи в другую. Впрочем, лучше тебе не знать, что это были за семьи. Когда мне исполнилось шестнадцать, я сбежала и оказалась неподалеку от Лас-Вегаса.

— Когда тебе было шестнадцать?

— Да.

Голос Оливии звучал монотонно. Глаза ясные, но смотрят словно в никуда. Казалось, она ждет от Мэтта какой-то реакции. Он молчал, пытаясь осмыслить ее слова.

— Так все эти истории о докторе Джошуа Мюррее…

— О девочке, у которой умерла мама и она осталась с чудесным добрым отцом и его лошадьми? — Оливия слабо улыбнулась. — Я прочитала все это в книжке, Мэтт. Когда мне было восемь.

Он открыл рот, но не издал ни звука, затем выдавил:

— Но почему?

— Почему я лгала?

— Да.

— На самом деле я не столько лгала, сколько… — Оливия осеклась, подняла глаза, — сколько умерла. Знаю, это звучит мелодраматично. Но стать Оливией Мюррей означало больше, чем начать жизнь с чистого листа. Как будто и не было никогда той, другой, девушки. Приемный ребенок умер. Его место заняла Оливия Мюррей из Нортуэйза, штат Виргиния.

— Значит, все это… — он развел руками, — было ложью?

— Только не мы, — возразила она. — Не наши чувства. Не наши отношения. В том, что касается этого, не было и капли лжи. Ни в одном поцелуе или объятии. Ты любил не лгунью. Ты любил меня.

Любил, сказала она. Ты любил меня. В прошедшем времени.

— Когда мы познакомились в Лас-Вегасе, ты не была студенткой?

— Нет.

— А тем вечером? В клубе?

Она встретилась с ним взглядом.

— Я должна была работать.

— Не понял?

— Не надо, Мэтт. Ты прекрасно все понял.

Он вспомнил сайт в Интернете. Сайт со стриптизершами.

— Ты танцевала?

— Танцевала? Да, пожалуй, это подходящий термин для обозначения экзотических танцев. Все девочки его использовали. Я работала стриптизершей. И иногда меня заставляли… — Оливия покачала головой. В ее глазах стояли слезы. — Нам никогда не переступить через это.

Мэтт почувствовал, как его охватывает гнев.

— Ну а той ночью, — сказал он, — я был похож на парня с деньгами?

— Не смешно.