Всего одна смерть, чтобы обрести счастье. Книга четвертая

– Предлагаю вернуться к представлению наших свидетелей, – вновь заговорила Тантанель, как только Лис, обменявшись с женой улыбками и хитрым прищуром, встал на прежнее место возле нас. – Также ее Стражи и мужья: уже всем известный граф Кристофер Тайлент, новоиспеченный виконт Эльтар Донкер, получивший титул за особые заслуги перед короной, – величественно произнесла Танта, а я заметила, как дернулся и еле заметно поморщился Эльтар. Эта тема была для него очень болезненной. Несмотря на его переживания относительно «паршивой овцы» в нашей семье, подарок Танты, или, если угодно, «одолжение», как выразились ее мужья, был словно подачка для моего гордого и упрямого дроу. Он считал, что не заслужил этот титул, а, следовательно, не достоин. Но и отказаться не мог, иначе повлек бы гнев и злость и без того недовольной нами королевы. Тем более после неоднозначных намеков Лиса сегодня. Вот и сейчас Эльтар стиснул зубы, но поднялся вслед за Кристофером, стараясь гордо поднять голову, но до манер и повадок урожденного аристократа все же не дотягивал, чем, несомненно, вызывал на себя насмешливое внимание жестоких аристократов, что, естественно, только больше злило моего дроу. Он сдержался и старался не реагировать на глумливые и надменные усмешки. Но уже следующее сказанное Тантой заставило аристократов пораженно замереть в шоке и сомнениях в правдивости: – Ну, и напоследок рада вам представить третьего мужа и Стража Избранной – герцога Киртана Карлиса!  Вы не ослышались: именно Карлис! – добавила она, когда последовал негодующий шепот, постепенно нарастающий до полноценных возгласов. – Собственно, теперь мы плавно переходим к той части, когда я хотела бы представить вам моего наследника, – широко улыбнулась Танта, упиваясь всеобщим шоком и растерянностью. Теперь аристократы стали судорожно соображать, что коварная королева намеренно скрывала своего племянника, чтобы пристроить его к настоящей Избранной и получить больше власти и влияние на нее саму. Уверена: именно так они и подумали. Лично я поняла бы так ситуацию.

Киртан позволил себе лишь секунду промедления, а после поднялся с места, расправляя плечи и вскидывая подбородок на холеном лице, с истиной аристократической холодностью. Уверена, взглядом он сейчас морозил не хуже своей тетки, поэтому ни у кого не оставалось сомнений в их родстве.

Всех отвлек злой возглас Нантина, который с неверием и бешенством смотрел на Киртана:

– Что?! Нет! Нет! Этого не может быть! Ты же сдох! Сдох!!! Эмилия говорила, что ты сдох при родах!!! – кричал он в ярости с безумным блеском в светлых глазах, но встретил лишь презрительный взгляд Кирта, который незаметно вздрогнул при звуке женского имени, а я поняла, как звали мою покойную свекровь.

При упоминании имени баронессы Танта еле заметно дернула щекой и зло посмотрела прямо в лицо беснующемуся заключенному. Вот только своими криками, сам того не понимая, Нантин лишил нас необходимости что-то доказывать и отстаивать право Кирта на наследование трона. Фактически во всеуслышание Вережский подтвердил родство королевы и моего полукровки.

Собирающиеся было возмутиться аристократы растерянно посмотрели на Нантина, а после с сомнением на Киртана. Еще с минуту, которую им дала Тантанель, они переводили взгляд с наследника на королеву, затем на бывшего герцога и снова с опаской на королеву, которая красноречиво улыбалась им торжествующей улыбкой. И с каждой секундой все большее количество бывших приспешников Вережского отводили от него взгляд и больше не смотрели.

– Сын моего горячо любимого, покойного брата – герцога Растала Карлиса – совсем недавно вступил в права наследства и стал моим официальным преемником. Могу заверить, что он будет мудрым и ответственным правителем в случае моей смерти, – улыбнулась Танта, а ее мимика стала похожа на оскал акулы. Она дала всем понять раз и навсегда, что если кто-то попытается лишить ее трона, то они получат другого правителя: неизвестного, но могучего мага, мужа самой Избранной, отмеченного самой богиней Айне, а вскоре, возможно, еще и спасителя всего Елейя. И как этот спаситель может отнестись к неверным, им было страшно подумать!