Всей мощью огня

Фашисты несли тяжелые потери. Они были вынуждены перебрасывать к Сталинграду все новые и новые резервы. Но определенную и весьма немалую часть из них отвлекал на себя наш фронт. Причем чувствовалось, что командование очень чутко реагирует на малейшее изменение обстановки. Стоило врагу усилить натиск в самом городе, как тут же следовали яростные контратаки советских войск на других участках. Чтобы обезопасить свои коммуникации от наших ударов, гитлеровское командование поставило по всей малой излучине Дона только немецкие соединения. Так, против нашей армии действовали закаленные в боях гитлеровские дивизии — 44, 376 и 384-я. Лишь на правом фланге фронта противостояли нам румынские части.

В этот период, как я уже упоминал, особенно активных боевых действий мы не вели. И тем не менее в штаб полка практически каждый день поступали донесения о том, что такой-то батареей уничтожена огневая точка, такой-то — вражеское орудие, столько-то солдат и офицеров противника.

Были у нас, что скрывать, любители несколько завысить потери гитлеровцев. Но командир полка, его заместитель по политической части вели с этим непримиримую борьбу.

— Вы вчера докладывали, что уничтожена батарея гитлеровцев. Почему же сегодня с той же позиции был обстрелян наш стрелковый батальон? — спрашивал подполковник В. А. Холин у командира дивизиона.

— Может, и осталась одна пушка, кто ее знает, — оправдывался он. — Все не разглядишь.

— Так вот, запомните раз и навсегда: если нет твердой уверенности, если не разглядели, то думать не смейте докладывать об уничтожении. Неужели не понимаете, какой бедой может обернуться ложный, хотя бы чуть приукрашенный, доклад? Мы прибавим пару уничтоженных орудий, соседи сделают то же самое. А на стол командующего армией лягут данные, из которых следует, что у фашистов артиллерии вообще не осталось. Завышение цифр — преступление! Еще раз повторится такое — пеняйте на себя!

И к нам, работникам штаба, в этом отношении Вениамин Александрович был очень и очень строг. За каждую цифру, которая фигурировала в документах, спрос был высок. Бывало, докладываешь ему какие-либо расчеты, так он не один раз спросит:

— А это откуда у вас взялось? А это проверяли? Лично или поручали кому-то?

И это не было признаком недоверия, излишней подозрительности. Просто командир полка придерживался давно известного и многократно подтвержденного жизнью правила: «Доверяй, но проверяй!»

Но, как бы придирчиво ни подходили мы к оценке результатов стрельбы, цифры, характеризующие боевую деятельность дивизионов и батарей, постепенно росли. На счету многих подразделений были уже десятки уничтоженных огневых точек, автомашин, орудий и минометов. И вражеские танки входили в этот перечень. Так что осеннее затишье было весьма относительным. Схватки с врагом не прекращались ни днем, ни ночью.

Однако все говорило о том, что главные события ждут нас впереди. Мы видели, что продолжается скрытное сосредоточение войск. К нам, как и к соседям, в невиданных ранее количествах поступали вооружение, боеприпасы, горючее. В полк зачастили представители штабов артиллерии дивизии, армии и даже фронта. Они, как уже упоминалось, и раньше не забывали нас, но теперь эти посещения стали чуть ли не ежедневными.

Приезжали в целях проверки, для оказания на месте помощи в быстрейшем освоении полученного оружия и боевой техники.

Представители вышестоящих штабов советовали нам немало полезного, но нередко выспрашивали и наше мнение по тем или иным вопросам. Что ни говори, а конкретный боевой опыт приобретается на передовой. Случается, что простои наводчик, командир орудия подметят что-нибудь такое, до чего и в самом высоком штабе людям додуматься не удается. Просто не в том направлении идет поиск.

Нередко бывало и так, что нас собирали на занятия в каком-либо из вышестоящих штабов. Одно из них, помню, было посвящено артиллерийскому наступлению. Проводили это занятие заместитель командующего артиллерией 65-й армии полковник Зиновий Терентьевич Бабаскин (командующий артиллерией армии полковник И. С. Бескин прибыл позже, когда уже началась операция) и начальник штаба полковник Алексей Михайлович Манило. Под их непосредственным руководством нами были последовательно отработаны в документах и на картах все три этапа артиллерийского наступления: подготовка атаки, ее поддержка, обеспечение боя в глубине обороны противника. Затем аналогичные занятия и тренировки начальники штабов должны были провести у себя в полках с командирами дивизионов и батарей.

Занятия эти проходили не совсем обычно. Деловая атмосфера сохранялась с первой до последней минуты. Но это не мешало нам задавать руководителю бесчисленное количество вопросов, горячо спорить, по ходу дела вносить какие-то свои собственные предложения. И этому не следует удивляться. Довольно многое пока что оставалось неясным и для тех, кого учили, и для того, кто учил.