Всемирная выставка в Петербурге

– «По рабочим районам столицы упорно циркулирует слух о якобы имевшем место девятнадцать лет назад чудесном спасении царевича Михаила Александровича. Не берёмся судить об истинности или ложности этих слухов: с нашей точки зрения, такое совершенно невозможно, однако же мало ли было вещей на свете, о коих судили так же, и всё ж таковые имели место? Отметим лишь вот что: образ давно почившего царственного младенца-мученика в умах наиболее тёмного и отсталого слоя общества необычайным образом превратился в некое подобие Спасителя. Поговаривают, что царевич был воспитан в семье пролетариев, а, следовательно, лучше других царственных особ осведомлён о нуждах фабричного мужика. Обитатели казарм на Обводном канале и Сампсониевских улицах доходят в своих мечтаниях до того, что провозглашают якобы чудесно спасшегося Михаила законным царём и со дня на день ждут его водворения в Зимнем дворце. Все эти нелепые мечтания, конечно же, необходимо пресечь, и отправка на рабочие окраины отряда преподавателей Закона Божьего была бы как нельзя кстати, особенно, если бы изысканием денег на жалование оным учителям озаботилась Городская Дума. И всё же не повод ли это обратить большее внимание на продолжительность рабочего дня на петербургских фабриках, и на санитарные условия в казармах?..»

– Не повод! – С готовностью отозвался Николай Львович. – И этих мы тоже закроем!

– Если всех закрыть, проблема не исчезнет, – отозвался Государь. – Вы хоть слышали, о чём он говорит? Рабочие окраины ждут нового царя! Если слухи о Михаиле дошли даже туда, могу представить, что болтают в гостиных и в земских собраниях.

– Что касается земских собраний, то к их закрытию у нас уже всё готово, Ваше Величество. Лишь дайте знак...

Сергей вздохнул:

– Успеется. Перед Выставкой и правда лучше выглядеть добрее...

– Разве Самодержцу Всероссийскому есть дело того, что там пишут в парижских газетах, Ваше Величество?

– Дело не в этом. При Борисе Годунове, как вы знаете, не было ни парижских газет, ни земских собраний, ни университетских кружков. И не помешало народу поверить в Лжедмитрия...

– Но вы-то не Борис Годунов, Ваше Величество! Вы законный царь! «По Божию изволению, а не по многомятежному человеческому хотению»...

– А если нет? – Шепнул Сергей чуть слышно.

– Как же «нет»?!

– Что, если наш Лжемихаил это настоящий Михаил Александрович? И тогда по Павловскому закону императором после Александра III должен быть он...

– У Петра свой закон был, у Павла свой, а Вы, Ваше Величество, свой издадите, коли так надо будет, – сказал Николай Львович успокаивающим голосом.

Сергей опустил глаза и на несколько секунд о чём-то задумался. Затем он так же тихо обратился как Николаю:

– Как вы думаете... Только между нами... Если Михаил и правда выжил... Если он законный царь... Если я отнимаю корону у своего племянника... Насколько большой это грех перед Богом?

– Да это и вовсе не грех, – сказал Николай Львович. – А если и грех, то кто «хощет душу свою спасти, погубит ю: и иже аще погубит душу свою меня ради, обрящет ю».

– Это как же?

– А так. Если Вы, Ваше Величество и изволите взять на душу грех убийства племянника, то ведь это не ради себя. Это ради России! Вы всех нас спасаете! Ведь у этого самозванца ни воспитания нет, ни образования, ни понятия о нуждах государства... Ну чего он нацарствует?! Только страну разорит! Вот блаженной памяти Пётр Великий и сына родного не пожалел, на тот свет отправил, когда понял, что для царства не годится он! Всё — для отчизны! А это всего лишь племянник...

– Да, пожалуй, – ответил Сергей. Потом он вновь задумался на минуту, а после того неожиданно поинтересовался: – Вы, Николай Львович, должно быть, не знакомы с Бетти Моррисон?

– А кто это, Ваше Величество?