Всесожжение

Я стою перед воротами Замка. Они частично протаранены, выломаны на одну треть ширины, поверхность вся в трещинах. Вокруг видны старые следы битв: сожжённые стены и остов транспорта, куски брони, скелеты людей, андроидов и гибридов, поломанные металлические ограждения. Сбоку, рядом с закрытыми бронированными дверями здания, прямо в скале зияет дыра. Я иду медленно, лапы дирекса скользят в лужах смазки. Обхожу крест противотанковых заграждений, мотки колючей проволоки и баррикады из подручных средств.

Ко мне ползёт сломанный клещ, путаница ног, титановая броня и симбиотический лишайник. Его заморозили и подорвали снарядом, однако ему хватает сил искать жертву. Я наклоняюсь и бью кулаком, словно насекомое давлю. В пыльной мостовой появляется трещина. Нет ни следа живых людей. В воздухе плывёт тихий шёпот инфора:

Лаборатория К. А.R.М.А. выдвинула гипотезу, что причиной так называемого «южного синдрома», которым страдали ветераны рамманско-готтанской войны, могло стать несоответствующее хранение прохладительных напитков. Эти напитки, подслащённые в большинстве случаев аспартамом или ацесульфамом калия, во время транспортировки через пустыню были подвержены воздействию высоких температур, превышающих тридцать градусов по Цельсию.

– Надя, это ты? Слышишь меня?! – озираюсь вокруг целым кольцом глаз.

В таких условиях из аспартама могло высвободиться значительное количество метанола, который является смертельным для человека. В организме он распадается на метановую кислоту и формальдегиды, причём перечисленные метаболиты являются токсичными. Явно распознаваемые симптомы отравления метанолом – это проблемы со зрением, включая мутные образы, постепенное сужение поля зрения, повреждение сетчатки и слепота.

– Перестань трепаться и скажи мне, что случилось! Где все?! Где отец?!

Формальдегид является известной причиной развития рака, провоцирует повреждение сетчатки, нарушает репликацию ДНК, вызывает врождённые недостатки. Более того, в мозгу нарушается соотношение норадреналина к серотонину, что приводит к смене настроения, к приступам паники, агрессии и апоплексии. Подобные неврологические симптомы наблюдались среди рамманских солдат, которые лечились после возвращения с базы, локализированной в пустыни Саладх. По некоторым данным «полуденный синдром» был причиной 30 % госпитализации в конце военных действий или непосредственно после их завершения.

Это не Надя. Это параноидальное чудо не имело даже сознания. Эхо, шатающееся по каналам инфора, остатки потлача с Вересковой Пустоши или мысленная запись умирающего интенданта. Если бы все ещё существовал хотя бы кусочек цифрового сознания, Надя установила бы контакт, попыталась бы помочь, явила бы малейшее доказательство жизни. Сколько раз я отдавался под опеку замкового ИИ! Я любил её и ненавидел, как мать, и в конце перестал ей доверять, но сейчас отдал бы всё, чтобы услышать её голос.

– Надя? – пробую в последний раз.

…перечисленные метаболиты являются токсичными.

Без всякого предупреждения, без боли я падаю. Правая нога треснула, сломался коленный сустав и при неосторожном шаге он выпадает наружу. Меня сильно тряхнуло и, словно колода, я влетаю во двор. Выходит, я был ранен, хотя не помню никакой битвы после Палавии. Есть воспоминания о взрыве бомбы где-то на автостраде, взрывающиеся в вышине машины и вихрь обломков. Отбросило меня тогда на несколько десятков метров. Сколько времени прошло с того случая?