Всяческие истории, или Черт знает что

Едва проглотив последний кусок, Бенц заорал: «Где этого хозяина черти носят, нет у меня времени его ждать! Вот знал бы он, каково это — зарабатывать на пропитание, так что ни минуты свободной». Спорить с Бенцем было ниже достоинства женщины, так что он продолжал разглагольствовать, пока не пришел хозяин. Тут Бенц выдал: «Знаешь что, хозяин, хочу с тобой рассчитаться, чертовски долго ждать себя заставляешь, а у меня сегодня времени нет». «И подождешь, а я пока позавтракаю!» — сказал хозяин. «Ну уж нет, хозяин, я ждать не могу, так что выкладывай денежки, да побыстрее. Или думаешь, что я их дважды отработать должен — один раз работой, а другой ожиданием?» «Так это что же, Бенц, получается, ты на коне? Так я только рад, если ты поскорее провалишь отсюда, да и гриву твою постричь не мешало б». «А мне и так хорошо, — сказал Бенц. — Ты за собой лучше смотри!» Набивая трубку, он внимательно следил, как хозяин по календарю высчитывал ему жалование.

«Семьдесят баценов причитается тебе от тех двадцати пяти крон, что я обещал». «Эй, да ты, никак, мухлюешь, там куда больше оставалось», — запротестовал Бенц. «Подсчитай сам, — сказал хозяин, — да только не забудь, что я еще мог бы припомнить тебе тот отрез на рубаху, которую тебе пошили впрок!» Бенц ответил, что спорить он не желает, взял две монеты по тридцать пять и уходя пробормотал: «А ведь облапошил-таки на пару дублонов… черт побери, да что с него возьмешь!» Ему невдомек было, что трижды восемь — двадцать четыре, а к тому же и позабыл, когда в последний раз видел деньги, не говоря уж о том, чтобы тратить.

Выйдя в сени, он совсем осмелел, встал в дверях кухни и сказал хозяйке: «Прощевайте и не поминайте лихом!» «Бенц, ты же зайдешь к нам встретить новый год, как заведено?» — ответила та. «Послушай, — сказал Бенц, — будто я не знаю, сколько яиц да какую муку ты замешиваешь на крендели, да я лучше пойду да посмотрю, как в других домах пекут». «Вот и ступай! — сказала хозяйка. — Посмотрим еще, каково тебе в другом месте придется». «Вот и узнаем», — сказал Бенц и зашагал в сторону Бургдорфа, шляпа набекрень, голову выставил вперед, словно бык, который прет напролом, а руки болтались вдоль тела плетями.

Когда вышел он на большую дорогу, место рукам нашлось, но лишь теперь его по-настоящему обуял гнев. Бенц прусаком маршировал по дороге и думал, что уж сегодня-то он может пойти куда пожелает, ни одна паскуда ему не указ. Тут на резвых скакунах настигли его купцы, да только невдомек им было, что у Бенца семьдесят баценов в кармане и что намеревается он наслаждаться жизнью; они как обычно поехали по самой середине дороги, и когда уже дышали Бенцу в затылок, тому не оставалось ничего иного, кроме как отойти в сторону, чтобы сохранить жизнь. Тут изо рта у него полилась отборная ругань: даже и в этот день, мол, нет на дороге спасения от кровопийцев. Не желая уступать дорогу этаким баранам, он решил потерпеть до Бурдлефа, где он им покажет, чего стоит. Он свернул на Бургергассе, там уж его никакие кони не побеспокоят. Тут его обогнали крестьянки с корзинами, на них-то он и выместил гнев. Он пролетел между ними, словно ядро, толкнул одну, отпихнул другую, так что они чуть было не попадали в канаву, а когда ему вслед полетели проклятия вроде «Черт тебя побери!» или «Ах ты хрен!», он лишь обернулся с издевкой да ответил им крепким словом.

Добравшись до скотного рынка, увидел он у прачечной баб, торговавших сайками да пряниками; может, водилась у них и выпивка — если только свои спрашивали, а болтунам всяким выпивки было не видать. Вышел Бенц на середину улицы, уселся, оперевшись о посох, и принялся рассматривать товары в корзинах. Он все думал, стоит ли ему тут поживиться, или же лучше подождать до Рютчельнгесляйна, где он как-то раз заполучил славных пирожков всего на пятнадцать баценов. Ох и хороши они были, аж слюна потекла. Наконец, он все ж таки не смог удержаться, сунул руки в корзину, одной схватил пряник, другой сайку и впился зубами — сначала в пряник, а потом в сайку, все так же рассиживая на посохе, перегородив всем дорогу. На вкус было не то, что простая крестьянская похлебка, которую даже собака лакать бы не стала, а похоже было на лакомства из хозяйских закромов. Расправившись с добычей, он снова молча запустил руки в корзину и принялся в сердцах откусывать то с одной руки, то с другой, пока не перешел к третьей порции.