Всё, что необходимо для смерти

— Так и всё. Приложил он меня по темечку. Когда я очухался, ни Винтерсблада, ни Грин. В подворотне — кровища. Не думаю, что дамочка могла бы этого урода отделать и труп в парке закопать.

— Без фантазий, пожалуйста! — поморщился агент. — Имейте уважение! Скади… подполковник Грин может быть в плену или даже убита.

— Так и я о чём! — вспыхнул Сандерс. — Я первым же утренним рейсом домой, да к вам! А то как же своих-то бросать!

— Почему не сообщили нашей миссии или властям Траолии?

— Так перемирие же, — майор вытаращил заплывшие глаза, — ещё бы мы и виноваты были! А миссия — что они сделают? Вы-то лучше знаете, как надо. У вас же свои там эти… ну, всякие… ну, методы!

— Благодарю вас, майор, — устало кивнул агент, — идите домой, лечитесь.

Сандерс радостно направился к дверям кабинета, не заставляя себя уговаривать.

— И, майор! — допросный поднялся из-за стола, и Суслику пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Если будете болтать… — сказал он с явной угрозой.

— Ни-ни! — Уиллард прижал к губам кончики пальцев. — Я ж понимаю, понимаю, — заискивающе улыбаясь, он приоткрыл дверь и бочком, не сводя взгляда с агента, выскользнул в коридор.

***

Открыв глаза, Скади долго не могла понять, где находится. Её окружали приглушённые оттенки розового клевера и жемчужного белого, кокетливые кружева и мебель на тонких гнутых ножках. Если присмотреться, в полумраке зашторенной комнатки можно было разглядеть разные женские штучки: от пудрениц, помад, украшений и флаконов с духами, расположившихся на туалетном столике, до шляпок и кружевных зонтиков, выглядывающих из-за резного фронтона шкафа. На пуфе лежала одежда Скади, а рядом, словно два чёрных стервятника посреди райского сада, стояли её армейские сапоги.

Грин откинула одеяло. Она была в одном белье, под рёбрами белела аккуратная свежая повязка. Попытка встать немедленно отозвалась болью в боку и чудовищной слабостью. Пришлось для начала сесть, опустив босые ноги в мягкий ворс ковра, подождать, когда будуар перестанет вращаться с бешеной скоростью, а уже потом аккуратно, стараясь не делать резких, болезненных движений, подобраться к пуфу.

Из зеркала туалетного столика на Скади глянул кто-то до синевы бледный, осунувшийся, с черными провалами глаз. Интересно, сколько прошло времени? Она помнила всё лишь до момента, как её подхватил Винтерсблад. Дальше следовал какой-то горячечный бред, разобраться в котором было невозможно. Да и не хотелось. Женщина натянула брюки, сапоги, взяла в руки рубашку.

Рубашка принадлежала Винтерсбладу, Грин поняла это по знакомому сигаретному запаху. Видимо, её одежда пришла в негодность из-за ранения. Скади накинула рубашку, оказавшуюся ей почти до колен, закатала слишком длинные рукава и вышла из комнаты.

Короткий коридор привёл её в маленькую светлую кухоньку. На табурете, прислонившись голой спиной к стене, дремал Винтерсблад. Руки скрещены на груди, ноги в потёртых сапогах покоятся на втором табурете, подтяжки скинуты с плеч, висят, почти касаясь пола. Щетина отросла до состояния короткой бороды, на лице и теле кровоподтёки, оставленные Сандерсом. На столе — чашка с недопитым чёрным кофе, полупустая бутылка виски и переполненная окурками пепельница.

Скади двигалась почти бесшумно, но Винтерсблад всё равно её услышал, вскочил, едва не уронив табурет. В глазах мелькнуло явное беспокойство, а потом — облегчение. Складочка меж бровей разгладилась, на губах появилась привычная полуулыбка. Полковник, бесцеремонно приложив ладонь к её лбу, удовлетворённо кивнул.

— Болит? — указал взглядом на раненый бок.

— Слегка.

Её голос осип. То ли от длительного молчания, то ли от общей неловкости. Вновь они друг напротив друга, и разделяет их лишь шаг. Но он непреодолим. И саднящая боль в груди сильнее рези под бинтами.

— Сколько дней? — уточнила она.

— Сегодня пятый.

Н-да, неутешительно.

— Не надо было тебе вмешиваться, — Винтерсблад смотрел ей в глаза, и Скади не могла оторваться от его пристального, глубокого взгляда.

— Они бы убили тебя.

— И всё стало бы проще, — по его губам скользнула едва заметная ухмылка.

Она не заметила, как преодолела разделяющий их шаг. Пальцы коснулись фиолетового кровоподтёка на груди полковника, скользнули выше, по его обнажённым плечам, шее, небритой щеке, утонули в пшеничных волосах. Лёгкая дрожь пробежала от кончиков пальцев по всему телу, и невозможно было понять, её это дрожь или его. Он перехватил ладонь Скади и до боли сжал её. Закрыл глаза, словно пытаясь избавиться от наваждения. Меж бровей вновь появилась напряжённая морщинка. Скади чувствовала его колючую щетину под своей ладонью и тяжёлое дыхание на запястье.

— Грин… — полковник наконец отпустил её руку, его разбитые пальцы коснулись щеки Скади. — Останься со мной, — мужчина перешёл на шёпот, словно произнести эти слова вслух было физически больно. — Я не могу пообещать, что тебя не лишат звания и позволят летать, — их лица почти соприкасались, и отчаяние, плескавшееся в глазах Винтерсблада, затапливало Скади, — но я обещаю тебе неприкосновенность и… себя.