Всё, что необходимо для смерти

— Штепсель в дроссель, Медина! Как это мило, что вы принимаете в моей личной жизни столь горячее участие! — процедил мужчина, испепеляя взглядом пилота, готового провалиться сквозь землю. — Но о какой любви речь, если война…

— К чертям войну! — перебила женщина, огрев Винтерсблада по плечу увесистой деревянной трубкой, горстка пепла высыпалась ему на рубашку. — Не может вся жизнь сводиться к одним лишь боям! Вот в этих книжонках тоже всегда война, — Роза извлекла из ридикюля потрёпанный дамский роман недвусмысленного содержания и хлопнула им по столу.

— Бабуля! Срамно такое читать! — воскликнул Медина.

— Это тебе срамно! А мне не грех молодость вспомнить. Так вот, там тоже война, но ни одному герою (если это настоящий герой) она ещё не помешала взять свой нефритовый жезл и спасти возлюбленную!

Повисла напряжённая пауза. А потом Винтерсблад громогласно расхохотался.

— Бабуля! — простонал пунцовый от стыда Кирк, закрывая глаза ладонью. — Бабуля! «Нефритовый жезл» — это… это не оружие.

— Ты-то откуда знаешь, Медина, — выдавил полковник, утирая выступившие от смеха слёзы, — сам, что ли, читал «срамные книжонки»?

***

«Крысиное гнездо» пришвартовался в девятом часу вечера, и Медина сразу получил назначение на завтра: вновь патрулирование, вылет ранним утром. Не было смысла распускать команду по казармам и квартирам, и эту ночь им опять предстояло провести на цеппелине.

По окончании перемирия наступили жаркие деньки: бои велись почти по всей линии фронта, которая неумолимо сдвигалась вглубь Бресии, приближаясь к её столице, Сотлистону. А боевой дредноут «Крысиное гнездо» всё это время болтался где-то в сторонке, в патруле, и это вызывало подозрения его капитана.

— Хотели меня видеть, подполковник? — Винтерсблад заглянул в каюту Медины, и тот спешно спрятал за спину очередной шарф, только что извлечённый из посылочки от бабули.

— Не хотите поделиться, почему мы который день в патруле, а не в бою? — поинтересовался Медина. — Что-то мне подсказывает, вы в курсе.

Полковник усмехнулся.

— Что-то мне подсказывает, вы тоже. Как минимум, догадываетесь.

— Допустим. Но вот о чём не догадываюсь, так это о том, что будем делать, когда найдём, кого ищем. И чего от нас ждёт генерал. Это ведь его назначения. Он вообще знает, зачем вам патруль?

— У генерала есть свои причины. У меня — свои. О последних известно только вам.

Медина замялся.

— Что вы от меня хотите? Найти «Звёздного пастуха», дальше что?

— Абордаж. Я должен попасть к ним на борт. А потом командуйте отступление.

— Вы хотите сказать, что останетесь… там? — понизив голос до шёпота, спросил Медина.

Ответа не получил, но всё понял по многозначительному взгляду Винтерсблада. Долго молчал, глядя в сторону, в задумчивости пощипывая гладкий смуглый подбородок.

— У вас наверняка есть какой-то план, но… Я не могу потерять командира пехоты.

— Тогда я буду переназначен на другой цеппелин, где смогу сделать задуманное без вас.

Медина тяжко вздохнул, вновь погрузившись в размышления.

— Вы окажетесь в плену. Вас передадут в тайную полицию для допроса. Вы же представляете, что это такое?

— Да. Именно туда мне и нужно. На допрос в тайную полицию. Но лишнего я не скажу, если вы переживаете за председателя.

— Вы сумасшедший!

Винтерсблад равнодушно пожал плечом.

— И каков план? Как будете выбираться?

— Плана нет, — спокойно ответил полковник, — буду импровизировать.

— А если не выйдет?

— Что ж, значит, так тому и быть.

— Это действительно столь важно? — Медина ещё не договорил свой вопрос, но уже понял всю его бессмысленность: ответ был в глазах Винтерсблада. — Я… я сделаю всё от меня зависящее.

— Благодарю вас… спасибо, Кирк, — полковник пожал руку пилоту.

— Да. Не за что, полковник.

— Блад. Не люблю, когда меня называют по имени, так что — Блад. А что у тебя там такое ядовито-зелёное, полосатое за спиной?

— Где? — попытался изобразить недоумение Медина.

— В левой руке. Покажи-ка! — пилот не успел увернуться, и Винтерсблад ухватил конец шарфа, настойчиво потянул его к себе.

Пришлось отдать.

— М-м-м, какой девиз! Узнаю стиль одной знакомой мадам!

«Ты рождён, чтоб побеждать! Покажи врагам их мать!» — гласила неровно вывязанная надпись по краям шарфика.

— С такими аксессуарами нас точно ждёт успех! Медина, есть ещё?

Красный от смущения Кирк замотал головой.

— Да брось ты, я знаю щедрость твоей бабули, должно быть ещё! Показывай! Здесь? — Винтерсблад ткнул пальцем в узкий шкаф у стены.

Пилот продолжал отмалчиваться, но стоило полковнику отворить дверцу, как с верхней полки на него обрушилась гора разноцветных вязаных изделий.

— Вот это богатство! — захохотал Винтерсблад, а потом как гаркнул в коридор: — майор Гест, дружище, идите-ка сюда! И штурмана с собой прихватите!

Их каюты находились совсем рядом, поэтому надежды на то, что призыв командира пехоты останется неуслышанным, не было. Когда они ввалились в тесную капитанскую каюту, полковник, опустившись на корточки, увлечённо ковырялся в пёстрой куче шарфиков, зачитывая вывязанные на их краях призывы.