Всё, что необходимо для смерти

— Добрый вечер, — прервал его размышления вкрадчивый голос. — Угостить сигаретой?

Винтерсблад бросил быстрый взгляд на бесцветного мужчину в штатском и вновь отвернулся.

— Только вспомнишь, тут и оно, — проворчал он: рядом стоял начальник госбезопасности.

— Как вы себя чувствуете, полковник? — с неизменной холодной любезностью поинтересовался агент.

— Отвратительно. Особенно в вашей компании.

— Прискорбно. Но я не задержу вас слишком долго. Мне нужно лишь передать вам задание. Не хотите ли пройтись?

— Идите к чёрту.

— Только после вас. Или после вашей бресийской подружки, выбирайте.

Полковник резко повернулся к собеседнику.

— Да, господин полковник, она под командованием нашего доброго друга, генерала Маскелайна. Грядёт решающая битва. Когда Бресия будет захвачена, он займёт место императора. Представьте, как много от него зависит! Вам повезло, что наш добрый друг полностью нам послушен. И у вас есть возможность самому выбрать, кем станет Грин в новом мире: мёртвым героем или правой рукой главнокомандующего.

Винтерсблад сверлил взглядом доброжелательную маску собеседника.

— Не вздумайте, — с едва уловимой угрозой произнёс агент. — У вас на лбу написано, полковник, что неплохо бы убить меня здесь, пока никто не видит. Но это не решит нашу проблему. Я лишь звено в цепи, меня заменят. Кукловода вам не достать.

— Может, стоит попробовать?

— Попробуйте, — выдержав паузу, ответил агент. — Но любое ваше резкое движение отразится на здоровье подполковника Грин. Устраивает?

Повисло продолжительное молчание.

— Что я должен делать? — сквозь сжатые челюсти выдавил Винтерсблад.

— Убейте Ортиза.

— Что?!

— Председателя Совета. Троя Ортиза. Убейте его. Послезавтра. Это не составит труда. В решающем бою «Крысиное гнездо» будет флагманским.

— Если я убью его прямо на борту, сам получу пулю секунды через две.

— Верно. Я тоже буду в гондоле управления и позабочусь об этом. Но пусть вас утешит, что эта пуля достанется вам, а не Грин.

— Сучий ты выродок!

— Зато всё честно. Заметьте, я не обещаю вам никаких «долго и счастливо». Я корректен. Вы умрёте, Грин будет жить. Очень хорошо жить! Я займу место Ортиза и лично это проконтролирую. А вы избежите мук совести, если она, конечно, у вас есть. Договорились?

Винтерсблад с безысходной яростью смотрел на него из-под отросших прядей волос.

— Вижу, что возразить вам нечего, — агент протянул руку для пожатия, но полковник лишь плюнул в его ладонь. — Что ж, — агент хладнокровно вытер плевок, — пусть это будет для вас маленьким утешением. Последним. Учтите: за вами смотрят. Попробуете предупредить Ортиза или сделать ещё какую-нибудь глупость, и Грин умрёт. По вашей вине. Всё понятно? Хорошего дня, полковник!

***

Быстрым шагом Винтерсблад прошёл по коридору офицерского общежития, распахнул дверь своей квартиры.

— Это ещё что за танцы с фланцами? — раздражённо спросил он.

Пред изумлённым взглядом полковника предстали Медина и Гест, суетившиеся вокруг его рабочего стола. Все бумаги и карандаши были убраны, вместо них на почётном месте высилась большая бутыль неопознанного напитка красно-коричневого цвета (видимо, настойка мадам Дельгадо), а вокруг стояли тарелочки и блюдца с нехитрой закуской.

— Что вы тут делаете? Кто дал вам ключ?

— Господин полковник! — шумно обрадовался Гест. — А мы решили немножко отпраздновать ваше возвращение! Вот и бабуля Роза гостинцев прислала!

— Прекрасно, — мрачно выдавил Винтерсблад, воздух вокруг которого тут же наэлектризовался от злого напряжения, — не смею мешать, — он резко развернулся и с грохотом захлопнул за собой дверь.

— Что случилось-то? — вытаращил глаза ошарашенный Гест.

— Не знаю, — настороженно протянул Медина.

Он нашёл полковника спустя пару часов в гондоле управления пришвартованного «Крысиного гнезда». Тот сидел, глубоко задумавшись, уронив лоб на сплетённые пальцы.

Медина постучал в открытую дверь и остановился чуть поодаль от Винтерсблада.

— Чего хотел? — не поднимая головы, спросил полковник.

— Извиниться, что вторглись в твою квартиру. И спросить, что случилось.

Никакой реакции не последовало.

— Блад?

— Уйди, подполковник.

Кирк постоял пару минут и сделал ещё попытку:

— Я был бы рад помочь, если…

— И что ты можешь?! Пожалуешься в письме бабуле? — повышенным тоном прервал Винтерсблад, подняв на него голову.

В серых, обычно непроницаемо-насмешливых глазах полковника горели досада, злость и отчаяние. Таким его Медина ещё не видел, но его реакция больно задела пилота.

— Иногда даже я на что-то гожусь, — на тон холоднее произнёс он, — например, когда нужно вытащить на себе полумёртвого полковника из вражеского падающего дирижабля.

Винтерсблад поднялся на ноги, подошёл к Кирку почти вплотную.

— И кто тебя об этом просил, скажи, пожалуйста? — почти шёпотом спросил он.

— Я спасал твою жизнь, Блад.

— Какого хрена ты вообще вмешивался? — взорвался полковник. — Какого кардана я даже сдохнуть не могу без вашего участия?!

Медина сжал губы и зажмурил глаза, словно на него не накричали, а хлестнули по щеке.

— Потому что мы одна команда, — тихо, но очень твёрдо ответил он.