Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2

– А потом он перестал орать, схватил нож и сказал: «Либо я, либо ты! Один из нас должен умереть!»

Она нервно затянулась сигаретой.

– Он пошел на меня с ножом в руках. И тогда появился ты.

– Что?!

– Да! Ты встал посредине кухни. Мы не услышали, как ты вошел. Но когда Кип увидел тебя, бросил нож и выбежал из дома.

– Я спал?

– Нет, ты не спал. Но ты молчал. Когда Кип ушел, ты вернулся в свою комнату.

Я никогда ничего не забывал, но этого не помнил, хотя все произошло несколько часов назад. Первой моей мыслью было: нет, я спал в постели. Но в этот момент я вдруг осознал, что каким-то образом оказался в двух местах одновременно. И на своем матрасе, лежащем на полу, и на кухне. Воспоминание напоминало лунный свет, проходящий сквозь бумажную салфетку. Теперь я точно знал: такое случалось со мной и раньше. Это было необъяснимо, но «раздвоение» я переживал не раз.

Выдать сейчас маме «я был и там, и там» было бы безумием.

Поэтому я просто высказал предположение:

– Наверное, я ходил во сне?

Мамины глаза наполнились слезами.

– Ты спас мне жизнь, Мобс!..

Солт-Лейк-Сити, Юта

(2002)

– Вы выступаете после Kiss, – сказал менеджер, сверившись со своим блокнотом, – и перед Bon Jovi.

– Хорошо, – сказал я. – Это интересно!

– Пожалуй, да, – вежливо ответил он и пошел прочь.

В Солт-Лейк-Сити я должен был петь на церемонии закрытия зимних Олимпийских игр. Список выступающих в музыкальной части праздника был абсурдно прекрасен. Помимо Kiss, Бон Джови и меня, в число исполнителей входили группа Earth, Wind & Fire, а также Вилли Нельсон[97], Кристина Агилера[98], Донни и Мэри Осмонд[99]. Мероприятие проводилось на стадионе вместимостью в 500 000 человек. Мне сказали, что организаторы Олимпийских игр ожидают: трансляция церемонии соберет телевизионную аудиторию числом более миллиарда человек.

Это были первые Олимпийские игры после 11 сентября, и аэропорт Солт-Лейк-Сити, в котором приземлился мой самолет, сильно смахивал на зону боевых действий. Повсюду ходили солдаты, с ног до головы одетые в броню и вооруженные внушительными черными автоматами. В самом Солт-Лейк-Сити они стояли почти на каждом углу. Вишенкой на торте этой апокалиптической Олимпиады было то, что на стадионе во время моего выступления должен был находиться вице-президент США Дик Чейни.

– Если вы хотите встретиться с вице-президентом, это можно организовать, – сказал мне человек, встретивший меня в аэропорту.

– Нет, спасибо, – сказал я. Мне хватило ума не говорить, что я считал Дика Чейни архитектором зла и приспешником дьявола. Он руководил корпорацией «Halliburton», которая зарабатывала миллиарды долларов на продаже нефти, оружия и боеприпасов. Его назначение на пост вице-президента я считал непростительной ошибкой администрации Дж. Буша-младшего.

В Солт-Лейк-Сити я должен был петь на церемонии закрытия зимних Олимпийских игр.

После обсуждения моего сета с дирижером оркестра и руководителем хора – а именно с оркестром и хором мне предстояло выступать – мы втроем прошли в комнату за кулисами, чтобы выпить по чашке чая. Там был Вилли Нельсон с пестрой банданой на голове. Он перешучивался с Джоном Бон Джови[100], который был похож на мужчину-модель, подрабатывающего рок-звездой. Джин Симмонс[101], уже полностью загримированный, разговаривал с одним из членов группы Earth, Wind & Fire, возвышаясь над ним благодаря своим ботинкам на чудовищно высоких платформах. Кристина Агилера, смущенно поправляя на голове огромную копну волос, искала уборную. А чистенькие и прилизанные, как будто только что сошедшие с рекламных плакатов Донни и Мэри Осмонд тихо сидели в уголке и приятно всем улыбались.

Церемония закрытия началась. Огни на стадионе погасли, полмиллиона человек зааплодировали, а оркестр заиграл торжественно-заунывный гимн Олимпийских игр.

Спортивные соревнования, тем более международные, всегда заставляли меня грустить. Ведь большинство соревнующихся в конечном итоге проигрывает. Всякий раз, когда я смотрел Олимпийские игры, старался радоваться за победителей. Но мысль о том, что кто-то тратит свою жизнь на подготовку к одному конкретному соревнованию, а затем терпит крах своих надежд и планов на глазах у всего мира, казалась настолько удручающей, что ее трудно было выразить словами. Радоваться я не мог.

Earth, Wind & Fire играли на льду посреди стадиона, а вокруг них красиво танцевали мастера фигурного катания. Затем выступили Вилли Нельсон и Kiss. А потом настала и моя очередь.

Перед началом песни я улыбнулся оркестру, состоящему из 150 музыкантов и хору из 50 человек, одетых с головы до ног во все белое и уже основательно продрогших. Услышал, как мое имя объявили полумиллиону присутствующих на стадионе и миллиарду телезрителей, спел «We Are All Made Of Stars»[102], и через три минуты мое выступление закончилось.