Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2

И я испугался. Все, что со мной происходило, привело меня в ужас. Подростки. Музыка. Спиртное. Наркотики. Я осознал, что намеренно шагнул в мир моей мамы. Я хотел завести друзей, я хотел стать своим для крутых ребят в черных концертных футболках, но сопутствующая им тьма теперь меня пугала.

Пока я лежал на полу, предаваясь горестным размышлениям, зажегся свет, и музыка смолкла. Раздался громкий, низкий голос взрослого мужчины.

– Что за хрень тут творится?!

Это был отец Вики. Он пришел проверить, как его дочь справляется с обязанностями няни и гувернантки.

– Папа?! – испуганно воскликнула Вики.

– Вот так ты платишь за доверие, юная леди? – взревел он.

Она заплакала.

– Где Кит?! Его родители должны об этом узнать!

Отец Вики произнес страшное слово – страшное даже для самых крутых ребят – «родители». Дариенские подростки воровали все, до чего могли дотянуться. Они пили, курили и занимались сексом, надеясь, что родители не узнают. Даже суровый пятнадцатилетка в футболке с изображением группы Blue Oyster Cult был в ужасе от вероятности того, что отец увидит, как он тайком выбирается из дома с ворованной упаковкой пива.

– Где Кит?! – снова взревел отец Вики. Ребята пристыженно смотрели в пол кухни. – Выметайтесь отсюда! Завтра я позвоню вашим родителям.

Он пошел осматривать дом. Я поднялся с пола и зачем-то последовал за ним по коридору, застланному толстым ковром. Он нашел Кита, тот лежал без сознания на кровати в гостевой комнате. Кровать была мокрой от его мочи и рвоты.

– Кит, – позвал отец Вики. – Очнись, Кит!

Он сильно потряс моего приятеля за плечо. Тот не реагировал. Ударил по щеке – Кит не очнулся.

Я стоял в нескольких футах от них. Мне было тринадцать лет, я был пьян и принял наркотики. И сейчас смотрел на своего приятеля, который, возможно, был уже мертв.

– Звони 911! – закричал дочери отец Вики. Потом заметил меня.

– А ты еще кто? – сердито спросил он.

– Я Моби, – ответил я тихо, чуть не плача. Он перестал обращать на меня внимание и вернулся к Киту.

– Кит, очнись!

Тот не приходил в себя. А вот я пришел. Страх отрезвил меня, заставил встать и стоять с раскрытыми в ужасе глазами. Приехавшие парамедики быстро интубировали Кита и положили его на каталку. Он был жив, но, вероятно, находился в коме. Один из врачей спросил меня:

– Что он принимал?

Я знал, что травка и гашиш незаконны, поэтому сказал:

– Водку и какие-то таблетки от его сестры.

Когда «скорая» уехала, отец Вики посмотрел на меня и сказал:

– Я отвезу тебя домой, мистер.

Мы вышли из дома и сели в его BMW.

– Сколько тебе лет, сынок? – спросил он, пока мы ехали по тихим пригородным улицам.

– Тринадцать, сэр, – ответил я, стараясь не расплакаться.

– Тринадцать, – вздохнул он и покачал головой. – Тринадцать…

Мне было тринадцать лет, я был пьян и принял наркотики. И сейчас смотрел на своего приятеля, который, возможно, был уже мертв.

Он начал было говорить мне, что я поступаю плохо, выбрал неправильный путь, что надо взять себя в руки, но потом покачал головой и замолчал. Остаток пути мы ехали в тишине.

Отец Вики подвел меня к двери моего дома и сильно постучал в нее. Через минуту вышла мама в бежевой ночной рубашке и зеленом махровом халате.

– Вы мать этого мальчика? – прозвучал суровый вопрос.

– Да, – ответила мама, моргая спросонья. – Что случилось?

– Они с друзьями напились и приняли наркотики. Один из них чуть не умер! – с негодованием сказал отец Вики. Он, конечно, не подозревал, что именно его дочь устроила многолюдную вечеринку и обеспечила нас большей частью алкоголя.

– Мобс, это правда? – спросила мама.

И я, наконец, заплакал.

– Ладно, – сказала она. – Иди спать. Поговорим утром.

Она проводила меня до постели. Я долго плакал, а потом заснул.

Утро выдалось ясным и спокойным. Сквозь желто-белые полосатые занавески пробивались солнечные лучи. За окном шелестела листва, пели цикады; издалека доносилось жужжание газонокосилки. Я пошел в мамину комнату. Она складывала постиранное белье.

– Расскажи, что случилось, – спокойно сказала она.

Я помедлил, не зная, что говорить. Я не хотел признаваться, что украл наркотики из ее шкатулки.

– Старшие ребята дали нам с Китом таблетки и пиво. А потом он потерял сознание, и его увезли в больницу.

Она прикурила и посмотрела в окно.

– А как ты себя чувствуешь? – спросила она.

Я не знал, как это описать. Я чувствовал себя половой тряпкой в луже на грязном полу. Беспомощным малышом, попавшим в пещеру, полную демонов.

– Ужасно, – ответил я. И горько заплакал.

– Все хорошо, – сказала мама, обнимая меня и гладя по голове. – Все хорошо.

Нью-Йорк

(2002)

Весной 1987 года я встречался с Мелани – красивой темнокожей француженкой, которая один год прожила в Коннектикуте. Постепенно преодолевая языковой барьер, мы поняли, что на самом деле у нас не так уж много общего, но я все равно накопил денег на билет на самолет, мы полетели во Францию и провели лето в Париже.