Всё может только любовь!

Управление неокортекса чувственным восприятием окружающего мира иногда приводит к удивительным несоответствиям в сознании, оптическим иллюзиям относительно самого себя. Повреждение зрительной зоны неокортекса может привести к феномену слепозрения, когда у пациента возникает ложное впечатление о собственной слепоте. Несмотря на то, что в рамках его чувственного опыта мир воспринимается как беспросветная и бесконечная ночь, если его просят угадать расположение движущегося источника света, он даёт правильный ответ гораздо чаще, чем можно было бы объяснить простым совпадением. Это подтверждает для внешнего наблюдателя наличие таинственных способностей зрения, которое остаётся навсегда недоступным для самого пациента. В увлекательных хрониках Оливера Сакса[7] рассказывается не только про человека, который принял свою жену за шляпу, но и про мужчину, которому собственная нога показалась воплощением безликого ужаса, и про женщину, которая покинула двухмерный мир, забыв о понятии «левый». Всё это примеры сбоев в работе неокортикального мозга.

Мозг кролика, кошки и обезьяны. У более молодых видов млекопитающих размер неокортекса увеличился, в то время как размер лимбического мозга мало изменился. (Из книги Пола Д. Маклина The Triune Brain in Evolution («Триединый мозг в процессе эволюции»), 1990. Использовано с разрешения издательства Plenum Press).

В повседневной жизни человек остаётся в блаженном неведении относительно потрясающих чудес координации, которые лежат в основе простейших действий.

Протянуть руку за чашкой кофе, позволить своему языку произнести приветствие, высматривать такси на улице – всё это требует сокращения миллионов крошечных мышечных волокон в восхитительно сложной последовательности. Эта цепная реакция, кульминацией которой становится сокращение скелетной мышцы,  зарождается в некортексе, или, по крайней мере, мы так думаем. Люди, у которых повреждена моторная зона коры мозга, (часто в результате инсульта), теряют способность перемещать части тела по своей воле.

Если близлежащие нейроны смогут получить некоторый контроль над этими оставшимися без присмотра, но в другом отношении здоровыми мышцами, то к человеку может вернуться ограниченная возможность управлять своими конечностями. Таким образом, моторная зона коры головного мозга становится явным претендентом на местоположение центра воли человека.

При отслеживании начала вышеописанной цепной реакции ещё глубже в запутанных дебрях нейронных джунглей выясняется, что мозг способен поставить под сомнение такие простые концепции, как чёткий локус контроля. Исследования, проведённые с помощью электроэнцефалографа, выявляют среди зубчатых пиков и иероглифических завитков электроэнцефалограммы характерный спуск вниз, говорящий о том, что в данный момент нейронами осуществляется распоряжение совершить действие: так называемая волна готовности. Хотя моторная зона коры мозга инициирует движение, волна готовности, похоже, сигнализирует о намерении это сделать. Поэтому здесь и стоит искать волю. Однако, когда экспериментаторы сажали своих

305 испытуемых перед часами, они обнаруживали, что сознательное принятие решения совершить действие происходит после того, как волна готовности уже сошла на нет. То, что мы ощущаем, как сознательное усилие воли, на самом деле оказывается лишь запоздалой мыслью, а не царственной инициативой с нашей стороны, как мы можем себе воображать. Где и как именно возникают первые зачатки инициативы, как мельчайшие колебания нейронов выпускают из бутылки джинна действия, остаётся за пределами понимания современной науки. Чем больше нового мы открываем, тем больше понимаем, что мы этого не знаем. Как заметил Э. Э. Каммингс[8], наиболее прекрасный ответ – это всегда тот, который рождает ещё более прекрасный вопрос.

Хотя неокортекс, возможно, и не даёт нам простой «кнопки» для свободной воли, небольшие повреждения коры мозга могут привести к конкретным проблемам с контролем – к невозможности двигать рукой, говорить, и даже сосредотачивать внимание. Функции более древних отделов мозга не зависят от нашей воли. Так, например, мозг рептилии регулирует концентрацию натрия в её крови без малейшего намёка на намерение с её стороны. То же можно сказать и о реакции вздрагивания из-за сильного шума – даже после заблаговременного и подробного предупреждения никто не может подавить вздрагивание, услышав громкий звук.