Всё может только любовь!

Рассмотрим, к примеру, следующую ситуацию: человек едет на автобусе на работу, направляясь в деловой район в центре Сан-Франциско. Какой-то татуированный бритоголовый подросток (что в этих краях не редкость) садится в транспорт, пристально смотрит на нашего пассажира и, проходя мимо, толкает его. Информация об этом сенсорном опыте мгновенно передаётся в лимбический мозг, который фильтрует данное событие в соответствии с его значимостью и обеспечивает физиологическую реакцию организма на данную конкретную ситуацию. Лимбический мозг нашего героя получает сведения о выражении лица попутчика, его подростковом размере, его позе и походке, и, возможно, даже о его запахе. Лимбический отдел оценивает намерения находящегося рядом человека – проявляет ли он беспечность, агрессию, дружелюбие, сексуальность, подчинение или безразличие? Лимбический мозг данного конкретного человека приходит к определённым выводам, основанным на сочетании своей генетически обусловленной системы нервных сигналов и прошлого опыта подобных ситуаций. Давайте предположим, что в вышеописанном случае лимбический аппарат нашего героя выявляет враждебность, и, в качестве реакции, запускает у него эмоцию гнева.

Как только лимбический мозг останавливается на определённом эмоциональном состоянии, он посылает  импульсы в неокортекс, что рождает в последнем сознательную мысль (Да что этот парень о себе возомнил?).

Одновременно с этим лимбические импульсы в премоторную кору неокортекса инициируют планирование действий. Тем временем, импульсы, посылаемые в эндокринную систему, изменяют уровень выброса гормона стресса, что может оказывать влияние на организм в течение нескольких часов или даже дней после инцидента. Указания лимбического отдела, передаваемые в более низко расположенные нервные центры мозга, вызывают сокращения лицевых мышц, соответствующие эмоции гнева: сузившиеся глаза, нахмуренные брови, сжатые губы, повёрнутые вниз уголки рта. Лимбический мозг приказывает рептильному отделу скорректировать деятельность сердечно-сосудистой системы. Частота сердцебиения возрастает, как и приток крови к рукам и кистям – поскольку результатом гнева может быть драка, лимбический мозг максимально подготавливает физиологические параметры организма к кулачному бою.

Всё это действо по своей скорости и грации сравнимо с пируэтом балерины. Только что человек был погружён в свои мысли – и вот, спустя две секунды, в нём нарастает гнев, его брови хмурятся, а кисти сжимаются в кулаки.

Предположим, что сразу же вслед за нахальным юнцом в автобус заходит женщина. Наблюдая за инцидентом, она бросает нашему герою сочувственный взгляд  и картинно закатывает глаза. Если бы она озвучила свои мысли вслух, то это было бы что-то вроде «Где это видано, что творится в наши дни в автобусах!». Она молчит. Но, несмотря на это, лимбический мозг нашего персонажа считывает сообщение её глаз и выражения лица. Для эмоционально нечувствительного организма оба взаимодействия выглядят абсолютно одинаково: проходящий мимо человек быстро взглянул на другого человека. Однако разница в эмоциональной подоплёке этих микроскопических различий огромна. Благодаря мгновенной сверхточной оценке лимбического мозга человек может успешно отличить надвигающуюся драку от проявления сочувствия со стороны человека со схожими взглядами.

Одиночное заключение

Лимбический мозг собирает сенсорную информацию, фильтрует её на предмет эмоциональной значимости и посылает свои выводы в другие отделы мозга тысячи раз в день. Большую часть времени обработка информации лимбическим отделом мозга безупречна, но время от времени лимбические функции дают сбой. Один из способов понять, что такое здоровая эмоциональность – это посмотреть, что происходит, когда она даёт сбой. Люди непрерывно вступают в огромное количество социальных взаимодействий, окружённые тонкой  коммуникационной сетью, которую большинство из них не замечает. Лимбический мозг является нашим встроенным шифровальным аппаратом, позволяющим мгновенно расшифровывать поток сложных сообщений. Однако когда процесс расшифровки даёт сбой, проявляющаяся в результате этого нехватка информации показывает нам, какие возможности даёт эмоциональность другим людям.

Несколько лет назад мы встретились с шестнадцатилетним старшеклассником, назовём его Эван. Его мать хотела, чтобы он обратился к психиатру, так как её беспокоило отсутствие у него друзей. Другие дети отвергали и дразнили его с раннего детства.

После общения с Эваном причина насмешек стала очевидна. Он был приятным и дружелюбным парнем, но его социальное поведение было неуместным и дисгармоничным. Так, например, он подходил слишком близко во время рукопожатия, и разговаривал слишком громко.

Его интонации были до странности однообразны, зрительный контакт прерывист, а стиль одежды нетипичен для калифорнийских подростков – рубашка в клетку и большой синий галстук.