Вскрывая душевные раны (СИ)

Без лишних слов мужчина сорвался с места, надеясь победить грубой силой. Блокировав его первую атаку, я ударила прямо в солнечное сплетение, крутанулась, чтобы мой удар ребром ладони сильнее пришёлся по основанию его правого уха, затем удар под подбородком — от неожиданности он шагнул назад. Тут двумя пальцами я нанесла ещё один точечный удар по его гортани, выбив из него способность дышать на пару секунд. Воспользовавшись этим и его несанкционированным падением, я опять крутанулась и нанесла оглушающий удар по уху подъёмом стопы, после чего, поставив ногу на землю, оттолкнулась ею и, в конце концов, добила офицера коленом в лицо. Гори упал, потеряв сознание.

Вытерев рукой начавший остывать пот, я повернулась к отряду. На полигоне царила кладбищенская тишина, все с шоком смотрели на поверженного офицера. Меня вдруг повело в сторону, мышцы вновь резко заныли и так же резко боль унялась, однако на ногах я всё же устояла.

— Техника рукопашного боя считается универсальной, одинаково эффективной как в обороне, так и в нападении, — после секундной отдышки заговорила я. — Правильно держите кулак, бейте костяшками, — я показала на своей руке то, что имею в виду. — Не наносите удары раскрытой ладонью или её ребром, если не отработали их ранее — ваша задача сохранить свои кости и навредить врагу, а не наоборот. Если силы вам не достаёт, влейте свою реацу в руки и ноги, — мои названные конечности засветились голубо-красным цветом. Некоторое время я продолжала направлять в них реацу, а потом прекратила, продолжив лекцию:

— Изучите болевые точки человеческого тела и бейте в них — это главные уязвимые места противника. Не позволяйте вашему воспитанию и скромности не использовать весь ваш потенциал. Старайтесь задействовать не только кулаки и стопы, но и колени, локти, голову, но только если она способна пережить столкновение. Не давайте противнику вас схватить, удары надо наносить так, чтобы они казались хаотичными. Изучите его манеру поведения, но никоим образом не играйте по его правилам. Крепко держитесь на ногах — потеряв опору, вы потеряете победу. Экономьте силы и не задерживайте дыхание — задохнётесь. Не сводите глаз с противника и всегда отвечайте ему. Не бойтесь ставить блоки — навредите рукам, но сохраните в целости голову и ваши внутренности.

Если враг встал в глухую защиту и ведёт себя пассивно — нанесите прямой удар прямо в защиту, — встала в стойку боком к отряду, показала, как надо правильно бить. — Урона это почти не нанесёт, но ваш противник может растеряться. Вот тогда и не упускайте возможности провести эффективную атаку. Если соперник агрессивен — работайте контратаками. Уход от удара и тут же ответный выпад, — увернулась от невидимой атаки и тут же снова «нанесла удар». — Если же противник сам работает контратаками — обманите его, проведите ложную атаку, уклонитесь от его ответной, и сразу бейте снова.

Гори оказали медицинскую помощь. Я, мельком взглянув на сидевшего на камне у границы леса и читающего какую-то книгу капитана Кучики, стала наблюдать за спаррингами моих подопечных: многим приходилось с нуля ставить кулак и боевые позы. Хакуда понравилась синигами, но вымотала их сильнее, чем любые другие учения. Это было не удивительно.

Через несколько часов солнце стало касаться горизонта, и я скомандовала конец. Выходить отряд должен был утром, ведь все и так валились с ног. Отправив их обратно в лагерь, я походила по полигону, выкручивая себе косточки пальцев под разными углами.

Это случится. Я чувствую.

— Не хотите провести и со мной спарринг, капитан Урахара? — вдруг послышался голос капитана Кучики за спиной. Я резко остановилась и обернулась на него. Как я его не заметила?

— Боюсь, что я устала. Вы не находите это нечестным, Кучики-тайчо? Сражаться против ослабевшей девушки?

— Не волнуйтесь, у Вас не было и шанса победить меня даже тогда, когда Вы были полны энергией, — безапелляционно заявил он с лицом-кирпичом. От возмущения я покраснела и отвернулась от него, собиравшись уходить. Но не сделала я и шага, как он схватил меня за запястье. — Стой. Я хочу поговорить.

— Опыт прошедшего месяца показал, что разговоры не наш конёк.

— А что наш конёк, по-твоему?

— Наш конёк-горбунок.

Кажется, он не оценил шутку. Я взглянула на него полубоком — он был серьёзен, губы сжаты, а в глазах какая-то печаль-тоска. Вздохнула, обернулась полностью.

— О чём ты хотел поговорить? Будешь убеждать меня, что на тебе свет клином не сошёлся? Не волнуйся, я и без твой помощи смогу пережить твой…

— Я был не прав, — вдруг прервал меня он, накрыв своей рукой мой рот. От удивления я и пискнуть больше не смогла. — Я долго убеждал всех, что от моей души больше ничего не осталось, и в итоге сам в это поверил. Но вот ты вновь ворвалась в мою жизнь, и выработанный инстинкт защиты сработал на полную — я стремился быть рядом, но как трус боялся, что вновь останусь один… что ты вдруг исчезнешь. Снова.

Моё сердце больно сжалось. Нет! Замолчи! Только не говори этого, прошу!

Я снова вспомнила слова Гина. Почему я их вспоминаю?