Вскрывая душевные раны (СИ)

Бьякуе показалось, что десять тончайших лезвий проникли под его кожи. Он вспомнил эти вечно мёртвенно-холодные девичьи пальцы, нежные, к чему бы она ни прикоснулась. Затем он почувствовал, как и без того почти опустошённые духовные силы покидают его. Урахара втянула их в себя, и только потом начала применять пути восстановления, чтобы залечить раны Кучики. Действовала она быстро, так как сдерживать хоть и небольшую часть силы капитана было тяжело: ей требовался выход и чем скорее, тем лучше для неё.

— Вот и всё, — спустя десять минут лечения сказала, наконец, Нацуми. — Я не сильна в кайдо, но Вы хотя бы не умрёте теперь до того, как попадёте в лазарет.

— Мне теперь поблагодарить Вас? — скептическим тоном ответил Бьякуя. Нацуми выгнула брови, не понимая сути вопроса.

— Было бы неплохо, конечно… А что, какие-то проблемы?

— Ну, во-первых, — Кучики прикрыл глаза и с видом учителя начал объяснять «простые истины», — я не просил Вашей помощи. А значит, мало того что Вы прикасались ко мне без моего разрешения, так ещё и посмели применить кайдо ко мне.

«Ч-что?» — у Нацуми чуть глаз не задёргался. Она искренне не понимала, с чего Бьякуя начал нести ахинею.

— Знаете, лучше обращайтесь ко мне на «ты», а то и так жутко… — пробормотала девушка. Бьякуя почти выдохнул с облегчением, всё же официоз по отношению к ней был трудно применим, когда на язык так и лезет назвать её Нацу, но он естественно не показал ей свой маленький триумф.

— Во-вторых, — продолжал он, — ты использовала мою же силу, чтобы меня вылечить. Логичнее считать, что я вылечил сам себя.

«Вот же ж! — Урахара уже скрежетала зубами. — Пытаешься меня вывести? Что ж, у тебя отлично получается!»

— В-третьих, я не настолько был ослаблен и ранен, чтобы не добраться до лазарета, где меня бы вылечили в два раза быстрее и раз в пять лучше.

Нацуми почувствовала, что сейчас под напряжением её сдавленных челюстей начнут раскалываться зубы.

— И, в-четвёртых, как ты и сама верно подметила — уровень твоего кайдо весьма и весьма низок. Так что всё, что я могу тебе сказать сейчас, это: «Спасибо, что не убила меня».

— Всё, хватит! — она не выдержала и резкими, но аккуратными движениями переложила Бьякую на землю, встала и пошла прочь от его в сторону утёса Сокёку. Кучики, непонимающе нахмурив брови, приподнялся на руках, смотря вслед уходящей девушке.

— Я что, что-то не так сказал? — своим привычно безэмоциональным тоном спросил Бьякуя. Нацуми резко остановилась, все её мышцы дрожали от напряжения и сдерживаемой лавины слов.

— Да нет, господин капитан Кучики Бьякуя. Всё по делу и по фактам, как и всегда.

— И на что ты тогда злишься? — Бьякуя приподнял брови, а Нацуми царапнула пальцами по бедру так, что даже через ткань боль была ощутима и отрезвляла её сознание.

— Ни на что, — упрямо повторила Урахара. На лице мужчины появилась мимолётная улыбка, но он поспешил скрыть её, пока девушка не обернулась.

— Хорошо. Я признаю свою вину, — он лёг обратно на землю. — Я был не прав. Приношу свои искренние извинения, — кажется, Нацуми не очень поверила в их «искренность», так как на её лице так и было написано саркастичное «да, ладно? правда что ли?», но он этого, конечно же, не видел. — Благодарю, леди Урахара, за твою помощь.

Подняв брови, девушка обернулась и посмотрела на абсолютно меланхоличное лицо Бьякуи. Как и ожидалось, она ничего не поняла из того, что сейчас произошло, и тем более, чего добивался и добился Кучики.

— Ну и зачем?

— Хотел кое-что проверить, — тут же ответил Бьякуя.

— И как?

— Всё хорошо. Я удовлетворён полученной информацией.

— М-да, — этот загадочный Бьякуя был незнаком Нацуми, и она тут же загорелась желанием познать его. — Не поделитесь?

— Нет.

Не сейчас, так когда-то она сделает это.

«А ты… всё так же злишься… Урахара Нацуми…»

POV Нацуми

— Тебя довести до лазарета?

Я вновь перевела взгляд на сквозную рану живота Бьякуи. От того, что он шевелился, она вновь открылась, а алая кровь заструилась из неё иссыхающим фонтаном. Кайдо вылечило лишь «царапины». Да, оно уменьшило более серьёзные раны, но закрыла их кое-как. Хаори капитана теперь годилось разве что в половые тряпки, да и те бы даже после пятой стирки всё равно пачкали бы паркет водой с разводами крови.

— Не надо, — у него бы получилось достаточно убедительно, если бы его голос не захрипел. Бьякуя отвернул голову в сторону и выплюнул сгусток крови.

Я нахмурилась. Врать Бьякуя, конечно, не умел, да и не врал никогда. За исключением того, когда кто-то спрашивал его о его самочувствии. Тогда он уверенно утверждал, что может померяться здоровьем даже с Кеном, образно выражаясь, даже если он лежал в неудобной позе на земле, в которую ему «посчастливилось попасть при падении», и буквально весь купался в своей крови.

Я утрирую. Такого никогда не было.

Была ли это гордость, самоуверенность или нежелание показать свою слабость, я так до конца не понимала. Зачем врать, когда ты уже сидишь в гробу, так сказать. Кого он пытается обмануть?