Вспомнить всё

– Э-э, да ты небось страшилок насчет окружного детприемника наслушался! Брось, чушь это все: усыпляют там только уродов, калек, а хорошего, нормального с виду парнишку непременно кто-нибудь да усыновит! Тем более у нас тобой профессионалы займутся – постригут, отмоют, отчистят, в божеский вид приведут. Мы тебе и таким, как ты, дом подыскать хотим, в этом-то вся и суть. Никому не нужны считаные единицы – ну, знаешь, те, кто либо умственно, либо физически нездоров, а за тебя-то какой-нибудь зажиточный гражданин вмиг обеими руками ухватится, вот увидишь. Тогда тебе уж не придется бегать в такой глуши одному, без родительского присмотра. Обзаведешься новыми, заботливыми родителями, а они еще, слышь-ка, кучу денег за тебя отвалят – зарегистрируют тебя в законном порядке, черт побери! Соображаешь? Сейчас я тебя просто во временный приют отвезу, а уж там-то кандидаты в усыновители себя ждать не заставят!

– Но если в течение месяца меня никто к себе не возьмет…

– Дьявол, да ты и здесь, в Биг-Сур, вполне можешь со скалы свалиться и расшибиться насмерть! Словом, не беспокойся. Первым делом секретариат детприемника свяжется с твоими кровными родителями, и они, скорее всего, явятся за тобой с подтверждением желанности по форме пятнадцать-А еще до конца дня. Ну, а ты прокатишься в свое удовольствие, с кучей новых ребят знакомство сведешь, а нередко случается, что…

– Нет, – непреклонно ответил мальчишка.

– К твоему сведению, – сменив тон, заговорил Феррис, – я – представитель окружных властей.

С этими словами он, распахнув дверцу кабины, спрыгнул на обочину и предъявил мальчишке блестящую бронзой бляху.

– Санитар-полицейский Феррис, при исполнении служебных обязанностей. Приказываю проследовать в задний отсек спецфургона.

Тут к ним неторопливо, с оглядкой подошел рослый человек средних лет, примерно в такой же футболке и джинсах, как у мальчишки, только без очков на носу.

– Вы – отец мальчика? – спросил Феррис.

– Вы что ж это, на живодерню его забрать вздумали? – едва не задохнувшись от возмущения, осведомился подошедший.

– Среди нас данное учреждение принято называть детским приемником либо приютом, – осуждающе поправил его Феррис. – «Живодерней» его презрительно именуют радикальные хиппи, искажая – причем умышленно – общую картину, самую суть нашей деятельности.

– У вас ребятишки заперты там, вон в тех клетках, если не ошибаюсь? – кивнув на фургон, спросил подошедший.

– Так. Предъявите-ка документики, – потребовал Феррис. – А еще мне хотелось бы знать, арестовывались ли вы ранее.

– Арестовывался, но был признан невиновным, или же арестовывался и был признан виновным? – саркастически уточнил подошедший, не торопясь с ответом.

– Отвечайте на вопрос, сэр, – велел Феррис, раскрыв и подняв к самому его носу плоский черный бумажник с удостоверением служащего окружной санитарной полиции, которое обычно предъявлял взрослым. – Кто вы такой? Давайте-давайте, назовитесь и предъявите удостоверение личности.

– Зовут меня Эдом Гантро, – представился подошедший, – и судимость у меня есть. Восемнадцати лет от роду я стянул с припаркованного у магазина грузовика четыре ящика «Кока-колы».

– И были схвачены на месте? – полюбопытствовал Феррис.

– Нет, – отвечал подошедший. – Бутылки потом решил сдать, тут-то меня и загребли. Шесть месяцев отсидел.

– Справка о желанности на мальчика у вас имеется? – спросил Феррис.

– За нее нужно внести девяносто долларов пошлины, а нам это не по карману.

– Ну что ж, теперь экономия вам обойдется в пять сотен. Ж-картой следовало озаботиться в первую очередь. Советую проконсультироваться с адвокатом.

Отвернувшись, Феррис шагнул к мальчишке.

– Будь любезен, проследуй в задний отсек спецтранспорта, к прочим малолетним, – казенным тоном отчеканил он. – А вы, мистер, велите ему подчиниться.

Отец мальчишки на секунду задумался.

– Полезай, Тим, в этот проклятый абортваген, – сказал он. – Ничего, и адвоката подыщем, и Ж-карту для тебя выправим. Скандал затевать бессмысленно: юридически ты бродячий.

– «Бродячий»? – ахнул мальчишка, в обиде уставившись на отца.

– Именно так и есть, – подтвердил Феррис. – А у вас, сами знаете, есть тридцать дней на то, чтоб собрать…

– А кошек вы к себе забираете? – перебил его мальчишка. – Сейчас у вас там кошки есть? Кошек я люблю… кошки – друзья что надо.

– Я кошками не занимаюсь. Моя забота – предличности… вроде тебя, – проворчал Феррис, отпирая ключом заднюю дверцу фургона. – Полезай да постарайся не опростаться там по пути, а то от пятен и вони потом избавляться…

Мальчишка озадаченно, как будто не сообразив, о чем речь, перевел взгляд с Ферриса на отца.

– В туалет не ходи, пока из фургона не выпустят, – объяснил тот. – Спецтранспорт ведь нужно в чистоте содержать, фонды, отпущенные на хозтехобслуживание, экономить.

Голос отца мальчишки так и сочился ядом.

– А бродячих собак с кошками просто стреляют на месте, – сообщил Феррис мальчишке. – Либо отравленную прикормку разбрасывают.

– О да, знаю я этот варфарин, – подхватил отец мальчишки. – Неделя питания такой прикормкой, и пес гибнет от внутреннего кровотечения.