Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

В Калифорнии мои политические противники попытались представить меня как задиру, отчасти вследствие моей популярности. Однако в течение всего первого года я всячески старался задобрить законодателей, призывая их работать вместе. Я звонил их матерям, чтобы поздравить с днем рождения. Приглашал их поболтать в свою палатку для курения, установленную в атриуме напротив моего кабинета. Эта палатка была размером с уютную гостиную, обставленная удобными креслами; увлажнитель воздуха, коробка для хранения сигар на столе со стеклянной столешницей, лампы, искусственный газон на полу. На стенах были фотографии, подвешенные на проволоке, закрепленной на металлическом каркасе. Я установил эту палатку, чтобы курить сигары (поскольку в Калифорнии курение в общественных зданиях запрещено), однако ее прозвали «шатром для заключения сделок».

Особое внимание я обратил на глав обеих палат — Джона Бертона, временно исполняющего обязанности президента сената штата, и Херба Уэссона, спикера законодательной ассамблеи. Джон, вспыльчивый демократ из Сан-Франциско, бойкотировал мою инаугурацию. Он носил пышные седые усы и круглые очки в стальной оправе. При первой встрече Джон едва соблаговолил пожать мне руку. И тогда я прислал ему цветы. Когда мы познакомились поближе, выяснилось, что у нас много общего. Джон немного знал немецкий язык, поскольку в армии служил в части, расквартированной в Европе. (Он восторгался австрийским дипломатом девятнадцатого столетия Меттернихом.) Мы с ним часто спорили, особенно первое время. Однако впоследствии мы обнаружили, что по таким главным социальным вопросам, как страховая медицина и опека несовершеннолетних, наши взгляды совпадают, и мы дошли до того места, когда можно уже было заявить: «Забудем о публичных стычках; лучше будем искать то, над чем можно работать». Мы эффективно работали вместе и даже подружились; Джон частенько заглядывал ко мне в палатку, просто чтобы угостить меня яблочным штруделем и попить со мной кофе.

Херб Уэссен, спикер ассамблеи, был общительным уроженцем Лос-Анджелеса пяти футов пяти дюймов роста. Он постоянно шутил, действительно ли во мне шесть футов два дюйма, как указано в биографии. Я отвечал ему тем, что называл «моим Дэнни Де Вито», а еще я подарил ему подушку, чтобы он казался выше, когда сидел в кресле. Я не успел познакомиться с ним так же близко, как с Бертоном, поскольку его парламентский срок уже подходил к концу. Его преемник, бывший профсоюзный вождь Фабиан Нуньес, также выходец из Лос-Анджелеса, со временем превратился в моего ближайшего союзника среди демократов.

У меня также установились прочные отношения с новым главой республиканского меньшинства в ассамблее Кевином Маккарти. Это был энергичный тридцатидевятилетний выходец из Бейкерсфилда. В его избирательный округ входила долина Антелоп-Вэлли, где должен был быть возведен мой аэропорт для сверхзвуковых самолетов. Свое первое дело — маленькую закусочную — Кевин открыл в возрасте девятнадцати лет, чтобы оплачивать обучение в колледже, и мы с ним сразу же нашли общий язык. В настоящее время он является партийным организатором республиканского большинства в Палате представителей Конгресса Соединенных Штатов.

Наладив отношения с законодателями, я уже без труда представил на рассмотрение свои предложения реформ. Были достигнуты определенные соглашения, что явилось хорошим началом. Однако, перепробовав различные способы, я убедился в том, что главным моим рычагом является референдум. Благодаря своему высокому рейтингу, я всегда мог пригрозить обратиться напрямую к избирателям и тем самым заставить законодателей сделать то, на что они иначе никогда не пошли бы.

Именно так нам удалось покончить с бременем системы компенсационных выплат наемным работникам. В своей предвыборной программе я поставил это одним из первых пунктов, поскольку подобная система отравляла нашу экономику и вынуждала бизнес уходить из штата. Как и во всех других штатах, в Калифорнии работодатели обязаны обеспечивать страхование своих рабочих, чтобы покрывать медицинские расходы и компенсировать заработную плату тем, кто получил производственную травму. Однако в Калифорнии по сравнению со средним показателем по стране страховые премии удвоились. Как это произошло? В основном из-за того, что законы были написаны демократами настолько размыто, что это открывало простор для злоупотреблений. Я знал одного парня, который сломал ногу, катаясь в выходные на горных лыжах. Он не стал торопиться и обратился к врачу только в понедельник после работы. «Я сломал ногу на работе», — не моргнув глазом заявил он. И когда работодатели пытались оспаривать такие ложные заявления, рабочие неизменно одерживали верх. Еще я познакомился в тренажерном зале с другим парнем, который выполнял приседания со штангой весом четыреста фунтов. «Я на больничном», — сказал он.

— Что ты имеешь в виду? — изумился я. — Да ты берешь вес больше, чем я!

— Должен же я содержать свою семью, — сказал парень.