Встречи и знакомства

Для большей наглядности я поясню, что занятая им комната выходила окнами на Невский, что дело было летом и что ни торцовой мостовой[470] в то время почти нигде не было, ни о резиновых шинах никто не имел ни малейшего представления, так что шум и стук от экипажей получались оглушительные.

– И вот однажды, – рассказывал Вельяминов, – сижу я после обеда перед окном… Жара на дворе смертная… Прямо мочи нет… Дышать нечем!.. Читать нечего… На улицу выйти нет силы… Думать, и то сил не хватает!.. Сижу и пью холодное шампанское. Бутылка за бутылкой исчезает!..

Надо заметить, что не пил Сергей Иванович почти ничего и со второго бокала чувствовал головокружение, а с третьего чуть с ног не валился… Все это хорошо знали, но на робкое замечание слушателя рассказчик заверял, что в жаркие дни он совершенно преображается и может выпить, под влиянием сильной жары, «сколько угодно»…

– Ну-с, сидел это я, сидел, скука меня одолела невообразимая, и придумал я сыграть что-нибудь на флейте…

Откуда внезапно взялась флейта, Вельяминов не поясняет и, увлеченный фантазией, продолжает с воодушевлением:

– Начал это я, как говорится, шутя, а там разохотился… и пошло, и пошло… Самому даже понравилось… Ей-богу!.. Расстегнул это я чесучовый пиджак, по-летнему я был, ничего другого от жары надеть не мог… Сижу у окошка и играю, играю… Вдруг замечаю, что перед нашим домом начинают останавливаться… Думаю, не случилось ли чего?.. А сам все продолжаю!.. Наяриваю!.. Во вкус, что называется, вошел!.. Только вдруг слышу: в дверь ко мне кто-то стучит… Entrez!..[471] Входит дежурный лакей.

– Что тебе? – спрашиваю. – Что случилось?..

– Вас там спрашивают, господин Вельяминов!.. Видеть вас желают!

– Кто видеть желает?.. Говори толком!..

– Ее высочество великая княгиня Марья Николаевна!

Я так и привскочил.

– Кто?!..

– Великая княгиня!.. Мимо они ехать изволили, услыхали вашу музыку и остановились!.. К вам зайти пожелали!..

– Оторопел я. Сами посудите… Так это все неожиданно… Заиграл я, можно сказать, случайно, ни на какую аудиторию не рассчитывая… А тут вдруг великая княгиня!..

– Я не одет! – говорю. – Доложи ее высочеству…

– Я, – говорит, – уже докладывал, да им непременно угодно войти, чтобы вас послушать!..

Нечего было делать!.. Прибрал я наскоро комнату, застегнул свою тужурку на все пуговицы и сам вышел в коридор навстречу великой княгине.

А в коридоре тем временем уж собралось народу видимо-невидимо!.. Разболтал злодей-лакей!.. Стою это я в дверях, а сам, как говорится, ног под собой не чувствую…

И совестно мне, понимаете, что меня так врасплох застали… И лестно… Ну и страшно немножко, пожалуй…

На лестнице показался камер-лакей… Раздвигает толпу, понимаете…

Я иду навстречу… Кланяюсь…

А Марья Николаевна так милостиво прямо мне руку протягивает…

Как равная… Ей-богу!..

Да еще извиняется…

– Извините, говорит, ради бога, что я вас побеспокоила своим визитом… Но вы так прекрасно играете…

– Я только попробовал, – говорю, – ваше высочество!..

– Ну, полноте… полноте!.. – говорит. – Извольте брать вашу волшебную флейту и играть!..

А сама так прямо и идет в мой номер…

Нечего делать… Иду и я за ней…

Занял я свое прежнее место у окна, она напротив меня села… И я заиграл…

Одну пьесу сыграл… Другую…

– Позвольте, Сергей Иванович! Как же это вы так без нот? – прерывает его какой-нибудь неугомонный слушатель.

– Не до нот, батюшка, было! – пресерьезно восклицает рассказчик. – Я бы вас на свое место поставил… Как бы вы тут ноты разбирать стали?..

Остальные слушатели заставляют молчать нескромного собеседника, и Вельяминов, ничтоже сумняся, продолжает свой рассказ.

– Играю это я, играю… устал даже, а великая княгиня все требует еще и еще!..

– Заслушалась я вас, говорит, и так мне досадно, что maman вас не слышит!.. Она так любит музыку!..

Так я и опешил от этих ее слов… Вот, думаю, еще беды недоставало!.. Мало того что при ней играю, еще при императрице!..

А она точно будто подслушала мои мысли и вдруг говорит:

– Знаете ли что, monsieur Вельяминов?.. Поедемте со мной в Зимний дворец, к maman[472]!

– Помилуйте, – говорю, – ваше высочество… Как это можно?

– А что же, – говорит… – Почему нельзя?..

– Да я не приготовился… И опять мой костюм… Вы были так снисходительны…

– А maman будет еще снисходительнее!.. – смеется она, да так мило, так приветливо смеется…

Потом встала, надела перчатки, опустила вуалетку и принялась меня торопить:

– Поедемте, – говорит, – поедемте скорее!.. Вот сюрприз-то будет для maman!

– И что же, вы поехали? – невольно перебьет кто-нибудь из слушателей.

– А вы, небось, не поехали бы?.. Конечно, поехал и такой удостоился встречи от императрицы, что прямо до слез был тронут…

– Милости просим, – сказала она, когда великая княгиня меня представила. – Я очень рада принять у себя русского дворянина, а в особенности помещика Рязанской губернии!.. Я так, – говорит, – люблю дворян вообще, а рязанских в особенности!

Я, понятно, кланяюсь, благодарю… Говорю, что наша губерния исторически верна всегда была престолу!..