Встречи с замечательными людьми

– Эй, Гого, Гого! Сорок пять лет ты работал, мучился, трудился без перерыва и ни разу не решился и не сумел так работать, что бы хоть на несколько месяцев желание твоего ума стало желанием сердца; а если бы тогда ты сумел этого достигнуть, то теперь, в старости, ты не был бы в таком одиночестве, в каком находишься.

Произнесенное им вначале восклицание «Гого» заставило меня вздрогнуть от изумления.

Каким образом этот индус, который видит меня в первый раз здесь, где-то в Центральной Азии, называет меня тем именем, которым меня называли только в моем детстве, шестьдесят лет назад, да и то только мать и няня, и которого с тех пор никто никогда не повторял?

Ты представляешь себе мое удивление!

Я моментально вспомнил раз приходившего ко мне в Москве после смерти моей жены старика, тогда, когда я еще был молодым человеком.

Я подумал: «Не тот же ли это таинственный старик? Но нет – во-первых, тот был высокого роста и не походил на этого, а во-вторых, того, наверное, давно уже нет в живых, так как с тех пор прошло сорок лет, а он тогда уже был совсем старик».

Я не мог найти никакого объяснения такого очевидного знания этим стариком не только меня, но и моего внутреннего, одному мне известного состояния.

Пока внутри меня протекали разные подобные мысли, старик сидел, глубоко задумавшись, и он даже вздрогнул, когда я, наконец набравшись сил, воскликнул:

– Да кто же вы такой, что знаете меня так хорошо?

– Не все ли тебе равно сейчас, кто я такой и что из себя представляю? Неужели в тебе до сих пор живет то любопытство, которое было одной из главных причин безрезультатности трудов всей твоей жизни? И неужели оно все еще настолько сильно, что даже в эту минуту ты готов отдаться всем своим существом анализу этого факта, узнания мной твоей личности, только для того, чтобы объяснить себе, кто я и почему я тебя узнал?

Укор старика пришелся по моему самому больному месту.

– Да, отец, ты прав, – сказал я. – Действительно, не все ли мне равно, что делается и как происходят факты вне меня. Мало ли я уже знаю действительных чудес, а какой толк мне от всего этого?!

Я только знаю, что во мне сейчас пусто, и хорошо знаю, что могло бы быть не пусто, если бы, как ты сказал, не мой внутренний враг и если бы я тратил время не на любопытство относительно вне меня происходящего, а на борьбу с этим врагом.

Да!.. Теперь уже слишком поздно! Все вне меня происходящее теперь должно быть для меня безразличным. И потому я и знать не хочу того, о чем я тебя спрашивал, и не хочу больше беспокоить тебя. Искренно прошу простить меня за то огорчение, которое ты испытал из-за меня за эти несколько минут.

После этого мы долго сидели, каждый занятый своими мыслями.

Наконец он прервал молчание, сказав:

– Нет, может быть еще и не поздно. Если ты всем своим существом чувствуешь, что в тебе действительно уже пусто, то советую попробовать еще раз.

Если ты вполне ясно чувствуешь и не сомневаясь сознаешь, что все, к чему ты до сих пор стремился, – только мираж, и согласишься на одно условие, то я попытаюсь помочь тебе.

А условие это заключается в том, чтобы сознательно умереть для той жизни, которую ты имел до сих пор, т. е. сразу прервать все автоматически установившиеся обыкновения твоей внешней жизни и отправиться туда, куда я тебе укажу.

Собственно говоря, мне порывать уже было нечего; это было для меня даже не условием, потому что и без того, если не считать связи с некоторыми людьми, для меня больше никаких интересов уже не существовало; что же касается этих связей, то за последнее время разнообразные причины заставили меня принудить себя и о них не думать.

Я тут же заявил ему, что я готов хотя бы сейчас отправиться куда угодно.

Он встал и, сказав мне, чтобы я ликвидировал все свои дела, не говоря больше ничего, скрылся в толпе.

Я в этот же день закончил все свои дела, отдал некоторые распоряжения, написал на родину несколько писем делового характера и стал дожидаться.

Через три дня заходит ко мне молодой таджик и говорит просто и лаконически:

– Меня наняли для вас проводником. Путь будет продолжаться около месяца. У меня приготовлено для путешествия то-то и то-то (он перечислил, что именно). Прошу приказать, что еще заготовить, и когда и куда вы прикажете загнать караван.

Мне ничего больше не было нужно, так как все для путешествия уже было предусмотрено, и я ответил ему, что готов хотя бы завтра утром двинуться в путь; а насчет места – просил его самого назначить, куда мне явиться.

Тогда он так же лаконически сказал, чтобы я его встретил завтра в шесть часов утра у караван-сарая Кальматас, который находится при выезде из города по направлению к «Узун-Керпи».

На другой день я с ним тронулся в путь с караваном, который через три недели и привез меня сюда. А что я здесь нашел, ты сам увидишь, а теперь расскажи лучше мне, что знаешь о наших общих друзьях.