Вторая попытка

Генерал перечитал фамилию затесавшегося в злостные фигуранты школьника и отчетливо вспомнил, почему спустили, но не совсем, взяв под наблюдение всех троих на месячный испытательный срок. Все дело было в найденной у этого самого Брамфатурова рукописной статье, носившей довольно странное и достаточно подозрительное название: «Сравнительный анализ социальных контрастов социализма и капитализма». Хорошо еще, что статья оказалась недописанной, не доведенной до опасной стадии выводов и обобщений. Впрочем, и того, что в ней содержалось, вкупе с намерением автора совершить побег на Запад, не позволяло компетентным органам оставить его без присмотра. Хотя бы на первое время. А чтобы не демаскировать свой интерес к конкретному субъекту, решено было установить наружку за всей троицей. И вот вдруг нате вам, генерал Астаров внезапно обнаруживает фамилию конкретного субъекта в особой папке злостных антисоветчиков. И не просто фамилию, но с кодовым именем и особой пометкой: смотри личное дело.

Генерал-майор Астаров был неприятно удивлен и приятно заинтригован: что же такого особенного успел натворить этот юнец за время его отсутствия. Генерал поднял трубку телефона. Адъютант Пименов, словно дожидаясь от начальства именно этого указания, появился в кабинете с затребованным личным делом буквально в течение минуты. Астаров почуял недоброе. То есть, что с этим фигурантом все обстоит хуже, чем он предполагал. Если шестнадцатилетние мальчишки попадают в особую папку, то это уже не только брак в родительском, школьном и общественном воспитании, но в определенной степени недогляд компетентных органов, а именно – его, Астарова, управления…

Личное дело, как полагается, начиналось с характеристики фигуранта, кстати, вполне банальной, продолжалось доносами и сигналами с мест, и заканчивалось рапортами оперативников и распечатками аудиально-визуаль-ных средств наблюдения и контроля.

Доносы поражали своей краткостью, изобилием и разнообразием мест присылки. Кто-то, очевидно, полковник Багдасарян, аккуратно расфасовал их по последнему признаку. Первой, естественно, значилась школа. Опытный глаз генерала моментально вычислил, что информация из этого учебного заведения поступает, как минимум, из пяти разных и, скорее всего, независимых источников. Астаров криво усмехнулся этому скрытому тесту на засыпку от своего заместителя – в смысле: где ты был, когда я напрямую источники курировал? Предполагалось, что полковник Багдасарян в те времена находился под столом, куда пешком хаживал по причине своего малолетства. Впрочем, не это сейчас главное, главное – разобраться с сутью сигналов с мест: чего в них больше: зависти, злорадства или искренней лояльности. Составитель личного дела не поленился расположить сообщения по алфавиту. Что ж, пожал плечами генерал, по алфавиту, так по алфавиту. И начал с буквы «А»:

– Однако, – сказал генерал Астаров себе вслух, мысленно сопроводив это лаконичное высказывание вереницей не поддающихся дешифровке выражений. После чего, взяв чистый листок стандартного формата, быстренько набросал на нем, распределив на три рубрики (важное – второстепенное – вздор), буквы алфавитного указателя. И, не теряя времени, приступил к следующей группе доносов.

Следующая группа начиналась с предуведомления, что принадлежит она проверенным и непроверенным источникам информации из числа технической интеллигенции, обитающей в так называемом физическом городке при институте имени Алиханяна, и получена непосредственно после празднования дня рождения некоей Байрамовой Э. В., работающей учительницей физики в средней русской школе № *09. Распечатка магнитной записи бесед и разговоров, имевших место быть на означенном мероприятии, прилагается.

И здесь составитель папки не изменил своим алфавитным принципам:

Как ни странно может кому-нибудь показаться, но эта группа сообщений особых эмоций у генерала Астарова не вызвала. Видимо, и не такое доводилось читать и слышать по службе. Даже наоборот, рот генерала свело кривой одобрительной усмешкой: разнобоя и дикой мешанины здесь было куда меньше, так как все сигналы без труда уложились в две рубрики: «важное» и «второстепенное». Хотя, конечно же, по сути своей все это было сущим вздором…

Третья порция доносов слегка озадачила своей отвлеченностью. Сигнализировала общественность подготовительных курсов при филологическом факультете ереванского госуниверситета, на которых новоявленный злостный фигурант читал абитуриентам лекции о русской литературе XIX века. Согласно пометке составителя, по прямому указанию, разрешению и одобрению профессора Гахапарова.

– Н-да, – подумалось генералу в паузе колебания между сущим и должным (напрягать свою голову филологической заумью или все же не стоит?), – совсем этот профессор Гахапаров обнаглел: недоучившихся школьников к преподавательской деятельности привлекает!..