Перед глазами мельтешат разрозненные осколки воспоминаний. Колючие звезды, хищная птица, свеча, безвременники, кровь, закат, лиловое золото, кольца, могильные плиты, море, полынная горечь, клочки цветной бумаги, обрыв, дети, сапфиры, колкие пузырьки шампанского в носу, отблески на брусчатой мостовой, лилии, сигареты, колючие кусты, садкий торт, ворона, куча коробок, сухие травы, белесый небосклон... Картинки и ощущения калейдоскопом проносятся перед глазами, сменяются все быстрее и быстрее, взрезая кожу острыми гранями, выхватывая куски плоти, оставляя от меня лишь истерзанные ошметки.
Нет от этого спасения, негде укрыться, передохнуть, найти точку опоры, чтобы вырваться из безумного урагана, ломающего, превращающего в ничто. Нет больше сил противиться, я рассыпаюсь на мириады ничтожных пылинок, уносимых мертвящим хаосом. Еще немного и я исчезну.
Только где-то глубоко внутри, у сердца, бьется маленькая искорка, хранящая уцелевшие частички души. Робкая, напуганная. Неужели все кончится именно так? Не будет никакого потом? Ни новой жизни, ни встречи со старой? Зачем вообще тогда все это было? Чтобы угаснуть вот так, растворившись в ледяном забытьи?
Что ж... Пусть меня поглотит пустота, но... Я была. Мечтала. Творила. Любила. Как умела и как могла. Была счастлива, несмотря ни на что. Спасибо тебе за все, кто бы ни придумал эту странную штуку под названием "жизнь".
Последнее что остается от меня - нежность, но и она угасает, мерцает и скоро...
- Мамочка, - звучит еле-еле, продираясь сквозь пронзительное крещендо скрежета и свиста этого всеми богами забытого места.
Что?
- Мамочка...
Ребенок? Здесь?
Но откуда?
- Мама!
Неважно. Ему страшнее чем мне.
- Я иду, только дождись, слышишь!
Секундой ранее я цеплялась за свое существование, тратила остатки сил на то, чтобы держаться, не сдвинуться с места. Мне казалось, стоит только ослабить невидимые узы, привязывающие меня к чему-то незыблемому, я окончательно исчезну. Теперь это неважно.
Где ты? Как тебя искать? Здесь нет верха и низа, нет право и лево, здесь вообще ничего нет. Зато есть я. Главное успеть.
Я отдаюсь на волю жесткого, рвущего ветра, меня несет, крутит и вдруг...
Покой. Тишина. Лишь искрящийся снежный мир вокруг. И восхитительная синева небес. А там, внизу, прямо подо мной...
О Боже... Этого не может быть! Не может, потому что вы... Вы никогда не рождались, вас попросту никогда не было! Но... вы здесь. Вы есть.
Стоите рядышком, такие смешные, растрепанные, закутанные в пушистые шарфы по самую макушку, только носы торчат. Длинные волосы, надо же. Да еще какие, чистое серебро!
Странно, мне казалось, что когда я только увидела вас, вы были старше. Рослые, плечистые парни. А сейчас лишь угловатые подростки.
Вы все ближе и ближе. Да нет, не подростки, первоклашки. Совсем не такие, какими я вас представляла. Иной рисунок скул, более резкий разлет бровей и глаза цвета молодой листвы, кожа будто фарфоровая, чуть тронутая розовым румянцем. Серьезные до невозможности. Мои.
- Мы так долго ждали тебя, мама.
Мама! Я мама, Господи, я уже и не думала, что когда-либо услышу это слово, что оно будет звучать так сладко, так волшебно. Хочется смеяться и плакать, но я отвечаю:
- Я вас нашла. И теперь будем вместе, всегда. Я так вас люблю...
Не знаю, чем вам кажусь, искрой, снежинкой, завитком тумана, но вы оба совершенно точно видите меня, подставляете ладони. Такие изящные длинные пальцы, и, надо же, плотные кожистые мозоли.
И снова вы младше, совсем малявки. На голове серебристый пушок, глазенки что вешний лес, а эти щечки румяными яблоками!
Еще миг и вы исчезаете, но я точно знаю, вы со мной, вы рядом.
Поднимается ветер. Я точно знаю, куда бы он ни дул, этот ветер для нас попутный. Мы летим без оглядки, только вперед, туда, где сияет ласковый свет, туда, где сможем сбыться.
Лишь чудится издалека как наваждение, на грани слышимости:
- Мне тоже пора.
Спасибо, мой голубоглазый ангел, спасибо что сберег их. Надеюсь в какой-нибудь из следующих жизней...
Дышать! Воздух! Мне срочно нужен воздух! Натужно откашливаюсь, но в горло будто гнилых тряпок натолкали. Легкие горят, грудь ходит ходуном, однако у меня выходят лишь судорожные, короткие вдохи, а этого мало, бесконечно мало. Удушье становится просто невыносимым, в голове бьется одна мысль: "Жить!", я затравленно хриплю, извиваюсь, пытаясь найти хоть какое-то положение, в котором смогу сделать нормальный вдох, но мне с каждым мгновением только хуже.
Переворачиваюсь на живот, руки слепо шарят вокруг, натыкаясь на что-то острое. Стекло? В грудь впиваются рвущие кожу осколки, под коленками хрустит и скрипит по полу при каждом движении. Я оскальзываюсь на густой колкой жиже, но упорно ползу вперед. Все кажется, что если остановлюсь - перестану быть.