Второе право на счастье (СИ)

  Из мутного сумрака на меня смотрит что угодно, только не живое создание. Нелепая кукла, уродец с гипертрофированными чертами лица - выпирающие скулы, острый подбородок, высокий лоб, мертвенно бледная кожа, покрытая тонкой сетью черных капилляров, белесые брови и ресницы.

  Но настоящий ужас вызвало не это, а огромные, полностью черные глаза без белка, без радужки, лишенные зрачков, из которых сочился тяжелый черный дым. Он стекал вниз, струился по щекам, тонкой шее и острым ключицам, свивался в кольца и переплетался вытянутыми щупальцами. Похожие завитки дыма вырывались при дыхании и из носа, то увеличиваясь, то втягиваясь обратно.

  И это я?! Это настолько дико, противоестественно, что я кричу, вернее, хриплю от увиденного кошмара. Маленький рот странного существа приоткрывается и вместе с сипением из него вырываются новые потоки густого дыма. И все вместе - боль, страх, отвращение, усталость, ощущение беспомощности и дикой неправильности происходящего - наконец добивает мен, и я проваливаюсь в благословенный обморок. Последнее, что откладывается в моем угасающем сознании: я снова упала на осколки, весь левый бок прошивает болью, а от моей головы по светлому полу во все стороны чернильными змеями расползается клубящийся дым.

  - Апчхи!

  Ммм, как же сладко я выспалась! Потягиваюсь как кошка, дооолго, тооомно. Жестковато тут, правда, пружины какие-то торчат. И это отель четыре звезды, халтурщики!

  Настырный лучик солнца все продолжает щекотать мне нос, светит прямо в лицо, но это даже приятно. Совсем не хочется открывать глаза. Ленюсь и слушаю радостный птичий хор за окном. Не знала, что даже глубокой осенью в городе так много птиц, хотя... юг же.

  Как вчера до гостиницы добрела, как в номер попала? Ничегошеньки не помню. Ну и ладно, надо же с чего-то учиться доверять жизни. Вчера все отлично вышло, значит и дальше все будет ровно так же.

  Да что там такое подо мной хрустит? Вроде ни фисташек, ни семечек в кровати не ела. Привет от прошлых постояльцев и нерадивого персонала? В последний раз лениво потягиваюсь и присаживаюсь. Хм, кровать у них большая, никак край не найду чтобы ноги свесить. Да что такое? Она бесконечная во все стороны что ли? Открываю наконец глаза и...

  - Твою мать!

  Мне ничего не приснилось, все здесь и абсолютно РЕАЛЬНО. И старый обшарпанный кафель, покрытый кровавыми полосами, и стеклянные осколки, рассыпанные по всему полу, и темные отпечатки ладоней на унитазе и раковине с многочисленными бурыми потеками, и убогая застиранная ночнушка.

  И чужие истощенные руки, костлявые ноги, все в запекшихся кровавых корках. На них противно смотреть, о них больно думать, должно быть на них живого места не осталось, все в рубцах и шрамах.

  Коплю силы чтобы подняться и умыться, смыть кровь, а пока бездумно разглядываю ванную и кусочек комнаты, который вижу сквозь приоткрытую дверь. В распахнутое настежь окно заглядывает низкое утреннее солнце, в косом потоке света которого мечутся золотистые пылинки. На легком ветру колышутся тонкие прозрачные занавески, старые, заштопанные понизу, у кружева. Узкая кровать с тяжелым голубовато-зеленым бархатным балдахином, ткань на выступах складок выгорела дожелта. На постели гора подушек с вылинявшей вышивкой.. В самой ванной сантехника допотопная и не знаю, какая-то не такая. Вроде все понятно, но все равно что-то не то. И полочки все пустые над ванной. Ни шампуня, ни геля для душа, ни даже мыла. А потолки везде с росписью и лепниной

  Безумие какое-то. Тут все... странное. Как в старой заброшенной усадьбе, хранящей следы былого величия.

  Странное место для хосписа. Хотя я уже сомневаюсь, что меня именно в него определили, а не в дурку, если следить по вчерашней ночи. Нанесла себе кучу увечий, испугалась своего лица. Такого у меня не было даже после смерти Дана и детей. Тогда... нет. НЕТ! Сейчас все иначе. У меня все будет хорошо, я себе обещала. Пусть меня сбила машина, пусть я провела в коме годы, все равно я буду жить и стану счастливой.

  А для начала неплохо бы стать чистой. Аккуратно сгребаю осколки в сторону, чтобы не израниться еще больше и потихоньку встаю, опираясь на раковину. Сил вообще ни на что нет, мышцы как тряпки. Кажется, что кости скрипят и гремят при движении. Меня тут вообще кормят?

  Чудно тут вода включается, надо приложить ладонь к голубому завитку мозаики на стене. Сенсорный? И это в такой разрухе? Со смешанными чувствами запускаю руки в прохладный поток воды - мне до чертиков хочется смыть с себя всю эту грязь, но и боязно что раны будет щипать, вряд ли они затянулись надежной коркой.

  Присохшая кровь зудит, чешется, а под упругой струей становится чуть легче. Прикрываю глаза - не хочу смотреть на этот ужас. Порезы, шрамы... бррр. После Дана не выношу ни запаха, ни вида крови, даже своей. Хорошо, что камни не пахнут. Рубины, турмалины, шпинель, гиацинты, альмандины, пиропы - они просто бесконечно прекрасны, хотя названия цветов даже у них бывают более чем кровожадные. Одна "Голубиная кровь" чего стоит. Помнится, в паре коллекций... А, ладно. Довольно о прошлом.