Второе пришествие в гневе

Император хотел что-то ответить, но спазм перехватил ему горло и он только кивнул. Медленно, согнувшись, как бы неся нестерпимую ношу, Император покинул помещение.

— Воля Его Величества, — заявил адмирал Судзуки, — теперь должна стать единодушным решением совещания.

Воля Императора никогда не подлежала обсуждению.

Все одиннадцать участников совещания, еще не пришедшие в себя от шока, вызванного речью Императора, послушно поставили свои подписи под документом, принимающим Потсдамскую Декларацию с единственной оговоркой о том, что Союзники гарантируют неприкосновенность Императора и законность его власти.

* * *

10 августа в Токио было жарко и душно. В бомбоубежище Военного министерства более пятидесяти высших офицеров ожидали прибытия генерала Анами.

Всех их срочно вызвали сюда, не объяснив причин, что вызвало волну слухов и всевозможных предположений. Собирается ли военный министр объявить о слиянии армии и флота в одну боевую организацию? Или он собирается рассказать что-либо новое об атомной бомбе? Или о подробностях ночного совещания в присутствии Его Величества?

В 09:30 генерал Анами в сопровождении двух своих адъютантов, пройдя тоннель, связывающий здание Военного министерства с бомбоубежищем, появился перед собравшимися в подземном бункере. Министр поднялся на невысокую платформу и, не теряя времени, объявил офицерам, сгрудившимся вокруг него, что прошедшей ночью на совещании в присутствии Императора было принято решение принять Потсдамскую Декларацию.

Несколько человек крикнули: «Нет!»

Анами поднял руку, призывая к спокойствию.

— Поскольку такова воля Его Величества, — заявил он, — сделать уже ничего нельзя.

Генерал попросил подчиненных не впадать в панику и сделать все возможное для поддержания порядка в армии с стране.

* * *

Кабинету министров еще предстояло решить, как опубликовать решение, принятое на ночном совещании. Насколько подробно это можно сделать и какие формулировки применить? Военные, естественно, были вообще против публикации решения, принятого Императором, считая, что это немедленно подорвет волю народа к сопротивлению и ввергнет страну в хаос. В итоге был достигнут некий компромисс: решили опубликовать весьма туманное заявление с тем, чтобы «помочь народу подготовиться к капитуляции». Заявление было составлено Правительственным Информационным бюро, которое возглавлял Кайнан Симамура.

В заявлении о капитуляции не говорилось ни слова. Напротив, в нем восхвалялись победы японского оружия, клеймилась новая американская бомба как «варварское и незаконное оружие» и говорилось о намерении противника вторгнуться на Японские острова. Единственный намек на решение, принятое Императором, содержался в последнем абзаце заявления, где говорилось, что для сохранения чести, достоинства и самого существования нации могут быть предприняты «беспрецедентные меры».

Что же касается инструкций, посланных из Генерального штаба в войска, то там вообще не было никаких намеков. Армии предписывалось продолжать «священную войну» до конца.

В официальном заявлении Военного министерства говорилось:

«Мы намерены сражаться до последнего, даже если нам придется жить в чистом поле, питаясь одной травой. Мы верим, что и в смерти есть жизнь. Это дух великого Нанко, который должен возродиться семь раз, чтобы продолжать сражаться за свою страну. Это несокрушимый дух Токимуне, который отказался от власти, чтобы не отвлекаться от разгрома монгольских орд».

Эти заявления, разосланные почти одновременно по редакциям ведущих газет и радиостанций, вынудили министра иностранных дел Того предпринять быстрые и решительные меры. Можно было не сомневаться, что заявление, утвержденные генералом Анами, приведет Союзников к убеждению, что Япония приняла решение продолжать войну. Официальная японская нота, информирующая Союзников о готовности Японии капитулировать, должна была еще в течение нескольких часов пробиваться по медленно-бюрократическим дипломатическим каналам. За эти несколько часов на Японию вполне могла быть сброшена третья атомная бомба.

А что, если послать это сообщение немедленно под видом сводки новостей?

Однако, на всех каналах новостей существовала военная цензура, которая могла подобную «новость» не пропустить. Чтобы этого избежать, было решено передать сообщение азбукой Морзе на английском языке. Есть надежда, что к тому времени, когда цензоры переведут это сообщение, будет уже поздно.

Сайдзи Хасегава, редактор международных новостей агентства «Домей», согласился принять участие в этом весьма рискованном предприятии. Примерно в 20:00 он передал сообщение о принятии Потсдамской декларации сначала на Соединенные Штаты, а затем — на Европу. Он молился, чтобы эти радиограммы были приняты.