Второй день на царствии

— Ну, насчет требований, я бы не стала говорить так категорично. Просто они опасаются, что в связи с последними событиями, наша внешняя политика претерпит значительные изменения, которые могут повлиять на их интересы. В принципе, хотят прояснить обстановку. А кое-кто, пользуясь удобным моментом и играя на нашем чувстве вины за произошедшее, выторговать себе побольше преференций экономического и политического плана.

— Я даже могу назвать представителей, каких государств вы имеете в виду, — фыркнул Барышев.

— Да. Прежде всего, Киргизии, Узбекистана, Казахстана…

— И Сербии, — добавил Афанасьев.

— С Сербией, — улыбнулась Хазарова первый раз с начала встречи, — будет вопрос посложнее. Как доносят наши источники из Белграда, у наших сербских «братушек» смешанное чувство. Они больше сочувствуют нам, чем оплакивают своего всеми ненавидимого президента Вучича. По этому поводу у них сегодня даже прошла массовая акция с требованием к правительству отказаться от погребения его тела на сербской земле. Акция прошла под лозунгом «Нет земли для Иуды».

— Все же как-то не по-христиански, — поежился Тучков, старающийся соблюсти благородство в любой ситуации.

— Все правильно, — возразил ему Барышев. — Эта очкастая гнида, уже как змея на сковородке извертелся между желанием полизать ЕСовские ботинки и не получить пулю в лоб от сторонников Шешеля.[90]

Гнида, в общем-то. От нас получает бесплатно вооружения, а сам в это время подписывает со Столтенбергом[91] меморандум «О взаимопонимании», в соответствие с которым в «угрожаемый период», читай — войны, натовцы имеют право использовать воздушное пространство и аэродромы Сербии по своему усмотрению и на условиях экстерриториальности.

— И все-таки, Мария Владимировна, уже на исходе вторые сутки, а от глав основных государств нет никакой реакции. Неужели они до сих пор пребывают в радостном шоке от устранения с шахматной политической доски самой ненавистной фигуры? — задумчиво произнес Афанасьев.

— Не думаю, что их шок связан именно с этим, — с уверенной осторожностью возразила Хазарова. — Скорее всего, это связано с тем, что результат от случившегося получился вовсе не таким каким его ожидали там. Они никак не рассчитывали, что власть в стране перейдет к вам. Ведь в уме они держали совсем другие фигуры, с которыми у них уже были налажены крепкие связи и достигнуты некие договоренности. А тут такой облом получился. В связи с тем, что аналитическая школа в ведущих странах Запада благополучно почила в Бозе еще двадцать лет назад, а без достаточно объективного анализа они не могут сформулировать ни одно решение, то сейчас наверняка их компьютерщики в спешном порядке загружают на сервера, как можно больше данных для получения мало-мальски вразумительного заключения по сложившейся обстановке. Я представляю, как сейчас гудят от натуги в своих дата-центрах их суперкомпьютеры в надежде отыскать рациональный ответ на нерациональное с их точки зрения поведение России. Кстати, а не подскажете, где могут быть наши руководители законодательной власти, а то в зарубежных СМИ пишут, будто бы у входа в телецентр на них налетела группа одетых в камуфляж и, покидав в грузовики куда-то скрылась?

— Да. Это им не посчастливилось встретиться со мной у входа в телецентр, — скромно потупив глазки, ответил Верховный. — Мне пришлось их арестовать по подозрению в причастности к совершению теракта. Сейчас они дают показания.

— Очень интересные показания, — вставил Тучков.

— Я так и подумала, — строго поджав губки, констатировала Мария Владимировна. — И не только они дают показания, судя по тому, что в этом кабинете нет ни Пасечника, ни Ватрушева, ни Покрышина.

— Вы не только умная, но еще и наблюдательная женщина, дорогая Мария Владимировна. Как сейчас принято у молодежи говорить: мой вам Респект. Это я от внука научился, — пояснил Афанасьев. Тайные силовики ничего не сказали, лишь Барышев подняв большой палец сжатой в кулак руки, выразил свою полную солидарность с мнением диктатора.

— А вы сами, что думаете по поводу теракта? — поинтересовался Николай Павлович, буквально просвечивая насквозь рентгеном своих глаз женщину.

— Я об этом думаю, как о величайшей подлости! — вспыхнула она как магниевая лампа. — Англосаксы привыкли все проблемы решать именно таким способом, если не получалось по-другому. Так было при Иване IV,[92] при Павле I,[93] при Ленине.[94] Поэтому и сейчас наверняка не обошлось без их мохнатой лапы.

— Вы так ненавидите представителей англосаксонского мира? Нет ли здесь личного мотива? Насколько известно, вы довольно продолжительное время пребывали в Штатах, и у вас там не было никаких трений с местными властями, — продолжал буравить ее своим взглядом жандарм.