Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Граф Бернадотт взялся оказать посредничество. Была обговорена формальная сторона дела. Имелось в виду, что Гиммлер отправит соответствующее письмо на имя министра иностранных дел Швеции К. Гюнтера. До письма, похоже, не дошло. Но 24 апреля шведы довели содержание беседы Бернадотта с Гиммлером до Лондона и Вашингтона. Черчилль в свою очередь без промедления связался с Эйзенхауэром, надеясь склонить его воспользоваться широкими полномочиями главнокомандующего и положительно отреагировать на обращение Гиммлера.

Генерал Эйзенхауэр предостерег премьера от действий, которые чреваты разрывом с русскими. По его мнению, развал Западного фронта обеспечивала капитуляция отдельных нацистских армий и группировок. «Немецкий командующий, – отмечал он, – может так поступить, а командующий союзными войсками может принять их капитуляцию; но для правительства Германии есть только один путь – безоговорочная капитуляция перед всеми союзниками»[948].

25 апреля предложения Гиммлера обсуждались Черчиллем по прямому проводу с Трумэном, Маршаллом и Леги. Премьер не преуспел в попытках убедить преемника Рузвельта выйти из стеснительных договоренностей с Советским Союзом во имя «немедленного прекращения войны»[949].

Только после этого (25–26 апреля) США и Англия проинформировали Москву о зондажах Гиммлера и своем отрицательном отношении к ним. А 28 апреля агентство Рейтер обнародовало факт обращения рейхсфюрера к западным союзникам, на что последовало распоряжение Гитлера арестовать «изменника».

Шпеер и Борман предприняли в 20-х числах апреля собственные шаги по установлению контакта с США и Англией. Они демонстрировали заботу о том, как «уберечь Чехословакию от большевизма». Выражалась готовность сдать крупнейшую группировку вермахта «Центр» под командованием Шернера и часть армии «Австрия» генерала Рендулича американским войскам и оказать последним содействие в оккупации ЧСР[950]

. Это предложение корреспондировало с планами союзного (западного) командования, которое поддерживали Черчилль и Трумэн[951].

27-28 апреля – как следует из приведенных фактов, это не наслоение дат – премьер направил Сталину и Трумэну письма: «Теперь видно, что не будет никакого подписанного документа о капитуляции». Вместо разработанного Европейской консультативной комиссией и утвержденного в Крыму текста он предложил издать от имени четырех держав декларацию о поражении Германии. Глава советского правительства в принципе (30 апреля) не исключил такого варианта «в случае отсутствия в Германии организованно действующей центральной власти»

[952].

Это случилось в день самоубийства Гитлера. Новый рейхспрезидент Дёниц издал 1 мая приказ по армии, которым легализовалось все то, чем с 1943 года занимались украдкой оппозиционеры разных оттенков и зарившиеся на власть Геринг, Гиммлер, Борман и прочие. «Я принимаю на себя верховное командование всеми частями германского вермахта, – гласил текст приказа, – преисполненный решимости бороться против большевизма… Против англичан и американцев я вынужден вести борьбу, поскольку они препятствуют моей борьбе с большевиками»[953]

. Вопреки завещанию Гитлера Дёниц не ввел в переходное правительство Геббельса (фюрер уготовил ему пост рейхсканцлера) и Бормана (должен был стать министром по делам нацистской партии). Другие видные нацисты тоже остались за бортом. Таким образом, одно из требований, ставившихся Черчиллем в качестве предварительного условия признания «нового режима», почти удовлетворялось.

На совещании 2 мая с участием Дёница, Шверина фон Крозига и статс-секретаря Вегенера выдвигалась задача осуществить капитуляцию лишь на Западе и отмечалось, что ввиду «невозможности сделать это по официальным каналам из-за политических обязательств, связывающих союзников, следует добиваться данной цели с помощью частичных акций, на базе групп войск». Было признано целесообразным прекратить все боевые действия против англосаксов и снимать войска с Восточного фронта, чтобы как можно большее число солдат и офицеров избежало русского плена.

Как вытекает из документов, хранившихся в Потсдамском архиве и впервые систематически исследованных доктором исторических наук Н. С. Лебедевой, совещание у Дёница откликалось тем самым на инициативы штаба Эйзенхауэра, которые датируются концом апреля[954]. Именно тогда, еще при жизни Гитлера, состоялись переговоры генерала Беделла Смита с рейхсминистром Зейсс-Инквартом, имперским комиссаром Голландии. Формальным поводом, прикрытием для их встречи была проблема снабжения голландского населения продовольствием. Американцы, однако, давали понять, что с их стороны не возникло бы возражений против обмена мнениями «по общим вопросам, которые отвечали бы интересам рейха» (радиограмма Зейсс-Инкварта на имя Гитлера)[955].