Второй шанс

Обмениваясь какими-то звуками — половина звучала на низких тонах, а половину он не слышал, разве что видел, как у них открывается рот — паразиты растянули сетку по углам и, подняв над головами, поднесли к его раковине. Обошли по сторонам, не выпуская сетки из конечностей.

Бло Блу внимательно следил за их действиями, перемещаясь туда-сюда.

— Смотрит… Ой, он на меня смотрит…

— Ну и что? А сейчас на меня смотрел!

— Ты не понимаешь, Асель, он так смотрит…

— Как?

— Ну, не знаю…

— Нервная ты какая-то, Мара. Лучше бы я Таишу пригласил. Она гораздо спокойнее.

— У Таиши отчет… У меня тоже…

— Чего вздыхаешь?

— Я за него еще не бралась…

— Ну и что? Я тоже не брался.

— А когда…

— А, потом как-нибудь напишу! Ты, главное, не переживай…

— Эй, вы двое! Вы свой угол будете держать или мне вашего зверя попросить помочь? Сетка должна быть натянута равномерно!

— Сейчас, сэй Брежняк. Так лучше?

— Лучше. И держите крепче, пока я с этого угла закреплять буду… Вот связались с головоломами… Кстати, кэп велел передать, чтобы перед отлетом вы его освободили и помыли.

— Зачем? Он же не будет использоваться!

— Не будет, но немного топлива в него закачать все равно придется. Тут ведь такая температура будет, что если он внутри будет сухой, то может от перегрева треснуть. И тогда кончилась наша «Баядерка»… да и мы вместе с нею. Так рванет, что собирать будет нечего. А если будет топлива хоть на донышке, он часть жара в себя впитает. Понятно?

— Понятно, сэй Брежняк? Тогда что нам тогда с черепахоидом делать?

— С кем-кем?

— Да вот… вот мы тут его решили так назвать… условно…Новый вид, как-никак…

— Я не знаю. Это не моя проблема. Я делаю только то, что мне прикажет мой капитан… Давай, парень, я с твоей стороны сетку закреплять буду. Натягивай… еще немного… Вот, хорош!

Сетка была крепноячеистая, в каждую ячейку легко проходил сжатый кулак, в который был зажат камень. Это решало вопрос с кормлением пленника, а также с проведением кое-каких опытов. Она была закреплена так, что между поверхностью воды и ею оставалась примерно пядь свободного пространства. Соберон, узнав про сетку, предложил пропустить по ней ток, небольшой, вольт на двести двадцать. Асель обещал подумать. Потом.

Пока же весть о поимке «черепоида Оханского» облетела все три лагеря острова. Группа профессора Трента ходила гордой — как-никак, изловили первое крупное животное, которое предположительно относилось к классу пресмыкающихся или даже морских ящеров. Известно, что эти классы образуются, также как птицы и млекопитающие, исключительно на суше, и только потом, в силу каких-то природных причин, возвращаются в воду, не теряя, однако, некоторых явно сухопутных признаков. Бинокулярное зрение, явно выраженные четыре конечности — не плавники, а именно конечности, имеющие суставы! — отсутствие жаберных крышек, а также типичного «рыбьего» хвоста — все это говорило о том, что предки черепоида могли какое-то время жить на суше. Однако они были вынуждены вернуться в воду… почему? На планете произошла какая-то катастрофа? Похоже на то. А нет ли тут связи с наличием или отсутствием следов разумной жизни на планете? Может быть, тут есть ниточка, потянув за которую, можно найти ответ на этот вопрос? Ведь если планетарная катастрофа все-таки случилась, то не могла ли она быть связана как раз с населявшими Охану много тысяч лет назад разумными существами?

За первые сутки после того, как черепоида перетащили в освобожденный для этой цели реактор, внутри перебывали все. Многие не по одному разу. Чаще всего заходил механик Брежняк. Сначала его пригласили, чтобы приладить сеть. Потом он пришел проверить, хорошо ли она держится. В третий раз он заинтересовался системой подачи воздуха и спросил, нельзя ли ему ее как-нибудь улучшить? В четвертый раз заговорил о системе очистки реактора, и лишь на пятый за шесть часов раз честно признался, что ему просто любопытно.

Вечером в кают-компании только и было разговоров, что о черепоиде.

— А вы, докторка, его видели? — задал Ольге вопрос Соберон. Поскольку черепоид был большой загадкой, группа профессора Трента временно перебралась обратно на корабль, и многие из группы профессора Якорна тоже потянулись следом, наплевав на собственные исследования. Соберон так и вовсе махнул рукой на работу.

— Нет еще, — призналась женщина. — И я бы все-таки попросила называть меня «доктором», а не «докторкой». Мне это… непривычно!

— Пустяки, — отмахнулся Соберон. — Подумаешь, слова!.. Но неужели вам не любопытно?

— Нет, — Ольга отвернулась, уставившись в тарелку.

— Тогда после ужина разрешите составить вам компанию и проводить к нему?

— Не думаю, что это хорошая идея, — пробормотала она.

— Это отличная идея! — с энтузиазмом воскликнул Соберон. — Я вам все-все покажу…

— Послушайте! — не выдержал Варвич, сидевший в дальнем конце стола. — Неужели вы не видите, что ваше общество доктору Ольге неприятно?