Второй шанс для Кристины. Миру наплевать, выживешь ты или умрешь. Все зависит от тебя

По воскресеньям нас с братом навещала мама. Мы встречались на заднем дворе приюта. Там росли кусты и авокадо. Еще там было что-то вроде сцены. Двор был довольно большой, но нам, детям, нельзя было бывать там очень часто. Но по воскресеньям нас туда пускали – тех, у кого были родители, родственники или близкие друзья. Некоторые дети – те, к кому никто не приходил, – предпочитали сидеть в приюте. Другие выходили на улицу и с завистью и тоской смотрели на тех детей, у кого хоть кто-то был. Я любила воскресенья. В эти дни мне было хорошо, и я с нетерпением ждала их.

Иногда мы с ребятами устраивали небольшие представления для посетителей. Помню, как однажды мы собирались разыграть пьесу. У нас была книга под названием «Марсело, Мармело, Мартело» – о мальчике, ботинке и молотке. Мы готовили представление и очень нервничали. Я никогда не выступала перед зрителями. Хуже того, теперь мне вдобавок ко всему нужно было притвориться другим человеком. Не помню, кого я играла, – и это очень странно, учитывая, как я нервничала, и то, что эта книга до сих пор у меня есть. Но я была счастлива и хотела, чтобы моя мама гордилась мной. Мне хотелось увидеть ее улыбку и выступить лучше других детей. Мама всегда говорила: если я всерьез настроюсь на какую-то цель, то добьюсь ее.

Когда другие дети смеялись надо мной, пытаясь вывести из равновесия перед этим важным днем, я вспоминала мамины слова. Если я как следует постараюсь, то добьюсь чего угодно. А я твердо решила, что выступлю лучше всех. Поэтому перечитала эту книгу несколько раз. Читала я очень-очень медленно, но слова от этого не становились понятнее. На самом деле, я читала медленно, потому что едва умела читать.

Приближалось воскресенье, и я стала нервничать еще сильнее. Я думала лишь о том, как выступить так, чтобы мама мной гордилась. Мы виделись всего несколько часов в неделю, и я хотела, чтобы она вышла из приюта зная, что у нее хорошая, талантливая дочь, и захотела вернуться в следующее воскресенье. За день до выступления мы репетировали во дворе, и в ожидании своей очереди я сидела под кустом и собирала с него плотные ягодки. Ягодки были похожи на бусинки. Я не знала, как они называются, но из них можно было делать браслеты. Ягодки были зеленые, твердые, как камушки, и маленькие, как самые настоящие бусинки, даже с дырочками, через которые можно было продеть нитку. Я сидела и делала браслет для мамы. Помню, как задумалась: сколько бусинок нужно? У мамы ведь рука больше моей, и если браслет выйдет слишком маленьким, она не сможет его носить. Хотя, если он будет слишком большим – тоже. К обеду браслет я не доделала, но насобирала достаточно бусинок, чтобы закончить его вечером.

Ночью я совсем не чувствовала усталости от волнения и предвкушения завтрашнего дня. Спала я урывками, поэтому наутро проснулась совершенно измотанная.

Приняв душ, одевшись и послонявшись, как обычно, мы отправились в столовую на завтрак. В этот день мы надели все самое лучшее. Спустившись в столовую, я села рядом с Патрисией, но от волнения кусок в горло не лез, поэтому я просто выпила чашку кофе с молоком и сахаром. Много сахара! После кофе мой животик успокоился, и мне полегчало. Но не знаю, было ли дело в кофе или все же в Патрисии, которая меня успокаивала и держала под столом за руку.

В полдень должны были прийти наши родители и родственники – и мне казалось, что этот момент никогда не наступит. С каждой минутой волнение мое все росло. Я старалась дышать спокойнее и думать о хорошем. Наконец стрелка часов добралась до двенадцати. Все дети, которые должны были выступать, вышли во двор. Остальным, тем, кто хотел посмотреть представление, тоже разрешили выйти. Во дворе собрались многие из тех, у кого не было родственников: всем хотелось посмотреть. Кто-то пришел, потому что думал, что будет весело, а кто-то – наоборот, в надежде, что мы опозоримся на сцене. Была там и Габриэла со своей маленькой шайкой. Она посмотрела на меня и осклабилась. Когда я проходила мимо, она прошипела мне вслед: «Удачи, мерзкая крыса! Хотя, как ни старайся, все равно опозоришься!»

Тут начали входить родственники детей, и я стала искать маму. Сейчас я подбегу к ней, как делала каждое воскресенье, крепко обниму, и она в ответ обнимет меня еще крепче. Но ее не было видно. Все уже вошли, и у ворот никого не осталось. Где же мама? Почему она не пришла? Может быть, я сделала что-то не так? Может быть, она просто немного опаздывает? Да, наверное, так и есть. Мама опаздывает и вот-вот придет. Я сидела под своим кустом с бусинками и ждала, пока наконец не поняла, что она не придет. По какой-то причине она не могла или не захотела. Я смотрела на других детей – таких счастливых. В воздухе звенел смех, все обнимались, а я сидела грустная и смотрела на эти проявления любви.

Теперь я понимала, каково другим детям, к которым никто никогда не приходил.

«Почему же мама не пришла?» – думала я.