Второй Шанс (СИ)

Святоша устало улыбнулся мне и не стал продолжать. Оставалось лишь разбудить Басха, и можно было сниматься с места.

...Путь наш лежал вверх. Наконец мы покинули пределы Аэнна-Лингэ, выйдя из-под сени леса. Сосны и худые ели, конечно, все равно попадались постоянно, но в основном нас теперь обступали скалы и валуны. До Итерскау оставалось уже совсем немного, и Святоша теперь возглавлял наш маленький отряд, отыскивая тропки среди серого, покрытого инеем камня. Несколько раз нам попались горные козы, и вопрос с сегодняшним ужином был решен. Басху явно было сложновато преодолевать постоянный подъем, и, хотя он не жаловался, Святоша все-таки заметил, что уменьшению количества поклажи теперь можно порадоваться.

— Теперь — только наверх, — сказал он, — причем весь оставшийся путь.

Во время полуденного привала Басх внезапно оказался разговорчивее, чем обычно.

— Белка, скажите мне, — начал он. — А вот у вас кто из родителей был эльфом?

Я пожала плечами:

— Без малейшего понятия.

— Как так?

— Очень просто, я — сирота.

— О... Простите.

— Да ничего страшного. Меня это ничуть не задевает. А почему вам вдруг стало интересно?

— Обычный интерес. В некоторых местах такие браки встречаются чаще, чем принято думать.

— Мне не так повезло.

— Просто моя мать была родом из одной общины на востоке Каэрин Бальфа. Ее звали Ваэйлен Иаранн, а община называлась Валх, вы что-нибудь о ней слышали?

— От вас — впервые. Это единственное эльфийское поселение?

— Не думаю. По эту сторону гор осталось довольно много эльфов, а община та, как говорила мама, невелика. Если бы она сейчас была жива, я о многом бы ее спросил... Но — увы.

— Сочувствую вам.

— Если погода и дальше будет так странно себя вести, будешь сочувствовать нам всем, — сумрачно вмешался Святоша. — Неплохо бы дойти до какого-нибудь укрытия к вечеру, хотя здесь мы идем почти наугад, и мне сложно что-то обещать.

— Что, портится? — удивленно спросила я, задирая голову. День был светлый, небо — темно-синее и пока чистое.

— Пока нет, — отозвался напарник. — Но ветер пахнет переменой. Может сегодня, может — завтра, но жди беды. Кроме того, ты, может, и забыла, но сегодня — твоя любимая Осенняя Околица.

— Сауинь — сегодня?!

— Да-да, грызун.

— Ну вот, — у меня резко испортилось настроение.

— А ты что, надеялась в Семихолмовье раньше вернуться?

Я рассердилась и отвернулась от напарника с его совершенно неуместными шутками. Что может быть лучше, чем встречать Ночь Сауинь у подножия пиков Итерскау, где каждая пядь земли настолько полна магией, что та щекочет пятки даже сквозь толстые подошвы? Прелесть-то какая, просто места себе не могу найти от счастья!

— Ой, брось, Белка, ты что, серьезно думаешь, что что-то может случиться именно сегодня только потому, что Околица? Сказки это все!

— А ты поменьше мне напоминай — глядишь, и думать об этом перестану.

— Ладно-ладно. Идем уже, поднимайся.

Восточные отроги были невероятно величественны. Куда тут мирным видам одомашненных Сандермау! Скалы здесь были такие отвесные и неприступные, что даже самая мысль о том, чтобы забраться на них, казалась кощунственной. Тропка, по которой мы шли, была довольно крутая и кое-где позволяла смотреть сверху на весь бескрайний лес, который мы пересекли. Я пользовалась этим вовсю, постоянно мотая головой и стараясь увидеть как можно больше — настолько невероятными мне казались эти пейзажи. Днем не было слышно никаких песен и флейт, но при этом впечатление по-прежнему создавалось необыкновенное. Каждый в своей жизни хоть раз употреблял выражение “мертвая тишина” — но не думаю, чтобы многие могли бы вообразить тишину живую. Святоша шагал вперед, упорно высматривая пещеру, в которой мы могли бы провести ночь. Меж скал гулял порядочный сквозняк, и поддержание костра при таком подвижном воздухе могло обернуться большими трудностями.

Однако еще через некоторое время мы поняли, что с ночлегом проблем не будет: все чаще и чаще по пути стали попадаться гроты, так что скалы казались прямо-таки испещренными ими. Когда солнце начало тонуть в туманных далях, оставленных нами не так давно, мы выбрали одну из пещер — ту, к которой было легче всего добраться от нашей тропы — и принялись устраиваться на ночлег.

— Эх, — сказал Святоша грустно, разделывая дневную добычу для ужина. — Было бы больше времени — я бы тут копчение устроил.

— Что вы имеете в виду? — спросил Басх.

— Ну, вяленого-то мяса мы лишились. Копченое могло бы его заменить.

— Помолчи, а, — попросила я, так как у меня при мысли о копченом окороке сама собой вообразилась кружка имбирного эля и потекли слюнки.

— Чего это “помолчи”? А как будем назад добираться, ты подумала? Нет? Так я и знал.

— Тьфу на тебя, — огрызнулась я. — И так невесело. Под одеяло хочется.

— О, разнылась. Значит, все, как всегда. А то я уж беспокоиться начал.