Второй Шанс (СИ)

И так мы топали до тех пор, пока, наконец, не оказались на более-менее ровной площадке — что-то вроде обширного уступа. Заиндевевшая трава и скользкие от инея валуны здесь предстали в несколько ином свете: зрелище было весьма необычно — хоть и намного менее странно, чем прошедшая ночь. Вытянутые, словно кем-то грубо вытесанные обломки скал здесь стояли вертикально, и это само по себе уже казалось невероятным: кому могло понадобиться устанавливать валуны таким неудобным образом? И как вообще удалось это осуществить?

— Ух ты, — присвистнула я. — Как интересно. Но что-то эльфами не отдает.

— Я читал, — сказал Басх, приближаясь к одному из небольших вертикальных камней, — про такие святыни. Они, кажется, человеческие.

— А я видел такие, — подал голос Святоша. — Давно, правда. И не в этой части гор.

— А где? — с любопытством спросила я.

— А помнишь ту развилку недалеко от Ароса, после Спящего Быка? Как раз по верхней дороге и можно к ним выйти. От них, правда, никакой тропы нет. Святыни, значит? — последний его вопрос был обращен уже к историку.

— Да, но я не знаю, чьи именно, — Басх кивнул, продолжая осматривать камень. — Человеческая рука здесь чувствуется, но строители этих святилищ по-прежнему неизвестны.

— Может, солдаты во время войны? — предположила я.

— Да ну ты брось, — возразил Святоша, — у кого во время войны были силы и время такое устраивать? Некоторые камушки и десяти мужикам так просто не поднять.

— Точно, — кивнул Басх, покосившись на Святошу с каким-то неудовольствием, словно соглашаться с ним было ему неприятно. — Я думаю, строительством здесь занимались задолго до войны.

— Эти камни еще древнее? — не поверила я. — Но зачем они?

— Пока на этот вопрос ответа дать не удалось, но предполагают, что еще до образования государств на этой территории горы были местом обитания каких-то диких племен.

— Ничего себе дикари, — хмыкнул Святоша, приближаясь к камню, который в высоту почти вчетверо превышал его рост. — Как его поставить-то?

Басх провел перчаткой по инеистой поверхности камня, присмотрелся, покачал головой.

— Тут были какие-то знаки... Теперь уж не разобрать. Магия, возможно.

— Хорошая вещь — магия-то, — Святоша рассмеялся. — Все неувязки можно ей объяснить.

Историк снова метнул на него взгляд, полный раздражения, но промолчал.

Около этих камней, прозванных Басхом “стоячими”, мы и решили немного перекусить. Небо устало хмуриться, вздохнуло и принялось засыпать нас легким суховатым снегом. Проснулся ветер и начал пробовать на нас силу своего дыхания. Здесь, в горах, никак не ощущалось, что до зимы осталась еще целая луна. Мы свернули свой привал и продолжили подъем. Уходя с уступа, я оглянулась на стоячие камни. Что-то странное исходило от них, грубые силуэты были так... тоскливо обращены к тяжелому серому небосводу, что у меня по спине побежали ледяные мурашки. Впрочем, после ночных видений меня, наверное, просто пугает все необычное в этих горах.

Заночевать мы должны были уже там, где начинаются Итерскау. “Аутерскаа” — упорно вмешивался в мои мысли внутренний голос, исправляя то, что казалось ему помаркой. Хотя с чего бы вдруг? Как и все северяне, я привыкла называть Ветрила Мира первым именем. Что изменилось-то?

Огромные, мрачные пики, цельные куски скал, тонущие в облачном покрове, уже не высились вдалеке набросками и даже не нависали над головами недостижимой целью: мы видели их так близко, словно они были стенами какой-то громадной крепости. Казалось, еще совсем чуть-чуть — и я дотронусь до них рукой. Ближе к вечеру мы поднялись по последнему пологому склону Сандермау: с вершины, на которой мы стояли, Итерскау представали перед зрителем огромной гранитной панорамой.

— Ох ты ж, — тихо сказал Святоша, — если вспомнить все, что об этих местах рассказывалось, удивительно, что мы вообще дошли.

— И не говори, — отозвалась я. — Как далеко отсюда до той долины?

— Дня через два по моим расчетам мы должны уже быть на месте, — сказал Басх. — Я и не представлял, какие они... большие. Ветрила Мира...

Подходящее название, ничего не скажешь. Если только ветрило может быть из цельного камня. В моей груди клокотало какое-то непонятное чувство, смесь страха и восторга: мне казалось, если только я подойду к ним, то уже никому не сыскать те несколько пылинок, которые останутся от меня, растворившейся в сумасшедшей тишине этих скал.

Внезапно небо начало светлеть, сметая, наконец, снежное одеяло. Проглянули из-за вершин звезды... И полыхнула в вышине яркая зеленая лента. Еще одна, затем еще, танцуя на рвущихся тучах, сияя, ликуя и словно бы веселясь.

— Это что еще такое? — испугалась я.

— Никогда не видела, что ли? — удивился Святоша. — Это Песня Неба. На Севере в осенние да зимние луны часто бывает, просто из Семихолмовья не видать.

— С ума сойти...

— Серьезно? Никогда раньше не смотрела?

— Я тоже, — присоединился Басх к моему изумлению. — Много читал про это явление, но никогда не видел.

Святоша усмехнулся.

— Ну, любуйтесь тогда.