ВВЕДЕНИЕ В ОБЪЕКТИВНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ (ЧАСТЬ II)

В России, как в исторически сложившемся централизованном государстве, демократия была невозможна ни в ХIХ веке, ни в 1917 году, ни при хрущёвских реформах. Она стала возможной только после создания крупной промышленности, её предприятий, которые словно сетью опутали страну на всех её пространствах, вовлекая население в единый социально-экономический рынок.

Именно в семидесятые годы в России вызрели предпосылки для колоссального по своему значению поворота к новой цели развития государства, для перехода экономики, культуры и самого народа в совершенно новое историческое качество. И происходящее в России отразится на всём дальнейшем становлении мировой промышленной цивилизации. Сейчас Россия болезненно приспосабливается к этому предстоящему переходу в своё иное историческое качество, переходу из предыстории к собственно истории своей государственности. И несмотря ни на что, сейчас Россия могуча как никогда в своей истории, ибо никогда прежде русские не имели единого экономического сознания, а ныне они приближается к его становлению на промышленном основании. Экономика есть нерв общественно-политического сознания. Мы сейчас приспосабливаемся к тому, что угроза экономической дестабилизации в одной, пусть даже самой удалённой от других, точке страны, сразу же бьёт по экономической деятельности других регионов, областей, бьёт по материальным интересам каждого человека. Такого в России не было никогда! России недостаёт теперь только сильного класса собственников, чтобы она, точно сжатая пружина, начала распрямляться по всем направлениям, сметая и подавляя всё, что встанет на пути формирующегося национального экономического интереса, не мистического, а проявляющегося в уровне жизни каждого гражданина, делающего каждого прямо заинтересованным в понимании его экономической и политической сути.

Потому-то Россия больше не нуждается в мистике “особого третьего пути”. С семидесятых годов она в этой мистике не нуждается! России нужна теперь не эта мистика, а нужен здоровый русский национально-эгоистический капитализм, не какой-то особый, а тот самый, что утвердился во всех развитых странах. Особым он будет лишь в той мере, в какой японский капитализм из-за своих национально-исторических особенностей отличается от немецкого, немецкий от итальянского и так далее.

Бездарные, бесталанные либеральные “демократы”, разваливая крупную промышленность - экономический базис, основу основ единого экономического рынка и демократизации в России, - подорвали этот базис и, тем самым, толкнули страну к тому, что в ней неизбежно должна будет установиться новая политическая диктатура. Диктатура эта будет призвана для того, чтобы за срок в десять-пятнадцать лет восстановить и усилить крупную промышленность, вернуть России экономическую, хозяйственную базу демократии, то есть подготовить страну к возвращению к собственно демократии, к национальной демократии.

Но диктатура невозможна без сильной идеологии, ибо только идеология может создать высокую исполнительскую дисциплину, организовать на выполнение национальных сверхзадач массы людей. Коммунистическая, имперская идеология почила, и почила безвозвратно. Какая же идеология в истории других стран оказывалась способной победить идеологию либеральной “демократии”? Только идеология национального эгоизма, радикального национализма. К появлению такой идеологии мы и идём сейчас, идём неизбежно! И она не имеет ничего общего с мистической идеей “третьего пути”. Если в ней и будет мессианизм, то собственный, рационально обоснованный и прагматичный.

 2 июня 1993 г.

К украинскому вопросу

Даже поверхностный обзор политической борьбы на Украине показывает, что основные силы, выступающие за украинизацию и самостийность, за политическое противостояние с Россией, идут во власть из Западной Украины. Что же это за регион, отчего он столь откровенно антирусский по массовым настроениям, почему западные украинцы лелеют в себе такие настроения?

Этому есть культурно-исторические предпосылки и основания. На Украине вообще значительно число носителей болезненных комплексов культурно-исторической неполноценности, но на Западной Украине они встречаются чаще, и духовная болезнь эта проявляется там очевиднее. На Западной Украине, как нигде в другом месте, осознаётся и чувствуется, что украинская культура, украинское мировосприятие есть в чистом виде культура и мировосприятие деревенские, а городская культура, архитектура исторических городских центров, создававшаяся при господстве польских колонизаторов, как будто откровенно выпячивает чужеродное религиозное и культурное высокомерие, цивилизаторское, панское. Центры городов Западной Украины постоянно напоминают украинцам об унизительном прошлом, холопском и рабском, в котором не было ни собственной государственной истории, ни собственного дворянского сословия, ни собственных городских культуры и традиции цивилизованности, ни собственного городского мировосприятия.