Введение в психоанализ

разочаровывается в гипнотическом методе. Уже в процессе практики, опираясь на

свой опыт и опыт коллег, он разрабатывает новый метод лечения истерии, названный

“методом свободных ассоциаций”.

Первоначально Фрейд вел себя с больными очень настойчиво, задавал вопросы,

действуя внушением и стараясь вырвать у больного признание о скрытой причине

заболевания. Однако, после того, как одна больная пожаловалась, что эти вопросы

и давление мешают ей следить за своими мыслями, Фрейд стал позволять больному

предаваться свободному словоизлиянию, которое превратилось в главный метод

лечения. Свободное выговаривание приходящих на ум мыслей, обычно аффективно

заряженных, причудливо ветвящихся и раскрывающих значимые для пациента

ассоциации, приводило к “катарсису”, снятию симптомов, “очищению” души от страха

и навязчивых состояний. Словоизлияние давало врачу материал для анализа

психо-эмоциональных установок больного, помогало воссоздать события его

биографии, ставшие причиной невроза.

Начиная с 1886 года Фрейд упорно работает над совершенствованием своего метода,

публикует ряд книг и статей, которые раскрывают природу, конкретные причины и

эволюцию истерических неврозов, содержат попытки их классификации. Разработка

теории психоанализа, как метода исследования душевных процессов, выдвигается на

первый план, в то время как вопросы методики и техники лечения становятся

второстепенными. Мысль Фрейда все настойчивей стремится проникнуть в ту область

души, которая ускользает от внешнего наблюдения. Он хочет понять, как действует

“психический аппарат” не только в патологическом состоянии, но и в норме.

Главным объектом его исследования становится “бессознательное”. Оно понимается

не как заторможенное, пассивное состояние мыслей и чувств, но как

“субстанциональная”, активная часть “психического пространства”, насыщенная

мощными влечениями и сложными мыслительными конструкциями, скрытыми от сознания,

которое не желает их признавать, понять и осмыслить. Фрейд развивает идею о том,

что психология не должна ограничиваться изучением осознаваемого содержания

психики, что наряду с ним — под тонким поверхностным слоем сознания — имеется

неосознаваемая область психической жизни, которую следует изучать с помощью

специальных приемов, отличных от традиционных. Наряду с изучением невротических

симптомов в качестве “смотровых окон” в бессознательное Фрейд использует

сновидения, забывания, ошибки, оговорки, анекдоты, остроты, мифологические и

художественные образы, религиозные верования, феномены массового сознания,

сексуальные фантазии. Он настаивает на том, что все эти рассматриваемые обычно в

качестве отклонений, легких патологий явления, вызываются не случайными

причинами, но символически выражают скрытые желания и намерения, которые можно

обнаружить, подвергая симптомы толкованию согласно определенным правилам.

Фрейд захвачен мыслью — ввести психологию в русло естественных наук, представить

“психический аппарат” в виде сложным образом устроенной машины, предназначенной

для переработки впечатлений, получаемых “извне“ и осмысления желаний, идущих

“изнутри“. Уже с конца девяностых годов он перестает формулировать свои

концепции в терминах нейроанатомии и нейрофизиологии и опирается на им самим

изобретенную терминологию, такие, например, понятия, как “вытеснение“,

“цензура“, “перенос“, “сублимация“, “сопротивление“ и ряд других, которые в

языке относятся к физическому или механическому ряду, но у Фрейда означают

феномены чисто психологические. “Психический аппарат”, “нейронная машина”

предстают его мысленному взору как нечто вполне реальное, и он, по его словам,

“был вне себя от радости”.

Дальнейший ход мысли Фрейда связан с уточнением контуров, строения внутренних

механизмов, функций “психической машины” и объяснения — с точки законов ее

функционирования — патологического и нормального поведения, форм культуры, таких

как мораль, религия, искусство.

Постепенно у Фрейда складывается новое представление о человеке, отличное от

того, которое сформировалось в эпоху Просвещения и ставило в центр личности

универсальный общечеловеческий разум. Отказ от образа человека, управляемого

разумом, Фрейд называет “коперниканским переворотом” в психиатрии и философии.

Возмущенную реакцию общественности он объясняет тем, что сталкиваясь с

психоанализом, утверждающим, что в основе поведения и сознательных установок

лежит бессознательное ядро личности, связанное с природными инстинктами,

респектабельный человек викторианской эпохи чувствует себя уязвленным и

униженным. Ведь психоанализ трактует “культурную оболочку” личности — жесты,

слова, мысли, поступки — как маскировку и защиту животных инстинктов и

антикультурных влечений. Разуму предоставляется только роль слуги инстинктов,

страстей.

Однако было бы упрощением трактовать психоанализ как иррационалистическую

трактовку человека. “Голос разума — негромкий, но не умолкает до тех пор, пока

его не услышат”, — этот афоризм Фрейда можно было бы поставить эпиграфом ко

всему психоаналитическому учению. Действительно, психоанализ исходит из того,